Инна Лирина - Цветок папоротника. Высшая Школа Сказкотворчества Ступень 2

Наступила тишина, лишь пламя огня билось о стены пещеры.

– Как я могу закрыть Демона тьмы? – крикнул Иван.

– Ключ! – послышалось в ответ.

Иван снял с шеи Ключ и, не раздумывая, бросил его в пламя.

Маленькая ящерка ловко юркнула на плечо Ивану.

– Быстрее уходи! Сейчас будет битва! – произнесла она и исчезла в огне.

И тут же раздался ужасный грохот, земля задрожала, а в пещере начался камнепад.

Иван во весь опор мчал коня к выходу из пещеры. И только они выскочили, как тут же выход в пещеру завалило камнями.

Земля продолжала сотрясаться, молнии, словно огненные пики, метались по небу и вонзались в гору.

Немного отъехав вперед, Иван оглянулся. Мощный поток лавы и огня, освобождаясь из плена, покидал недра пещеры, устремляясь ввысь через вулкан. А выше, в небесах, образовывалось величественное тело из огненных ангелов. Их лепестковые языки пламени устремлялись ввысь, окружая солнце.

Едет Иван по лесу, пораженный увиденным. Небо ясное, в лесу птицы поют, словно и не было ненастья. Свернул на тропинку и поскакал вдоль реки. Вдруг неожиданно из-за дерева вышла девушка, одетая в платье до пят терракотового цвета. Волосы у неё до пояса, вьются рыжими локонами.

Посмотрела она на Ивана своими зелеными глазами, и сразу в жар молодца бросило. Остановил он коня и спрашивает:

– Что же ты в лесу делаешь, в непогоду такую?

– По ягоды ходила. Пряталась от дождя, да заблудилась.

– А зовут тебя как, девица красная?

– Заряницей зовут, Солнышку сестрицей, – улыбнулась девушка, и щечки её зарделись.

И показалось Ивану, что встречал он эту девушку уже, и голосок её слышал. А где, не вспомнит.

Посадил добрый молодец Заряницу на коня своего, а у самого сердце заходится.

Едут они по тропинке, а впереди терем расписной, и лошади царские рядом стоят. Подъехал ближе, а тут и сам Царь навстречу вышел, хмельной да довольный.

Увидел Ивана, обрадовался.

– Вот ты где, а я уж думал, и не найдем. Как полыхнуло, кони взвились, да понесли, что мало кто и в седле удержался, раскидало всех по лесу. А моя лошадь меня к терему принесла, а тут и девица меня дожидалась, – смеётся Царь. – Да так приглянулась, что надумал жениться я. А пока в тереме погостюю у неё. А ты, я смотрю, времени даром не терял, какую девушку молния тебе подарила! Не зря мы на охоту поехали!

– Я, Царь-батюшка, домой собрался, соскучился по братьям и отцу.

– Ну что же, в добрый путь! Распоряжусь прислать тебе даров разных, за труды твои. Возвращайся ко мне, коли нужда будет, всегда для тебя дело сыщется.

Распрощались Иван с Царем. Выехали на лужок и решили пешком пройтись.

Солнышко яркое светит, птичий пересвист кругом, травы луговые под ноги ложатся. Сели на травушку-муравушку, Заряница венок из луговых трав плетет, а Иван её и спрашивает:

– Как ни люба ты мне и расставаться совсем не хочется, а все ж спрошу: куда ж ты хочешь, чтобы отвез я тебя? Может быть, добрый молодец тебя дожидается?

– Я теперь, Иванушка, повсюду с тобой буду: где ты, там и я, – произнесла девушка. – Еще не признал ты меня?

И тут все догадки Ивана в одной сошлись, и сердце затрепетало, от счастья и любви.

– Саламандра…, – прошептал Иван.

– Я не Саламандра. Помощницей ей была, Солнышко просило помочь.

– Выходи за меня замуж, Зарянушка! С первой минуты чувствовал, что судьба ты моя, только понять не мог.

– И ты мне люб, Иванушка! – улыбнулась девушка. – Я с радостью стану тебе хорошей женой.

Поехали они в дом отцовский. А там уж и не дом стоит, а хоромы. Встречает его отец с братьями, как гостя дорогого, только издали заприметили. Ничего не может понять Иван: что случилось, пока его не было?

Сел подле отца, а тот ему и рассказывает:

– Как только ушел ты, понес я на ярмарку другие ключи, вместо обещанного, те, что братья сделали. А сам и думаю: может быть, подойдут? Деньги собрал, какие были на случай, что откажется. Да мало тех денег, пришлось заложить всё, что было, вместе кузней.

Прискакал тот всадник на ярмарку, как и обещал. Сразу ко мне подошел, посмотрел на ключи, да и говорит:

– Нет тут ключа, который Иван смастерил. Почему не принес, старик?

А я ему и говорю:

– Не сделал сын ключ этот.

Посмотрел он на меня пристально, аж до костей холод пронял меня. Взял все деньги и умчался, только его и видели.

Тут братья подошли и дальше стали рассказывать:

– Отец домой вернулся, да и слег. А мы за всем этим и забыли про те камушки, что ты оставил, а тут вспомнили. Передали отцу всё, как ты просил.

На другой день поехали в город оценивать их.

– Да! – подтвердил отец. – И дали нам за них столько, что мы бы и за всю жизнь столько не заработали. Кузню, дом – всё вернули, да еще и хоромы для всех выстроили. Братья уже женились, тебя только и ждали.

Испросил Иван отцова благословения и женился на Зарянушке. И стали они жить-поживать, да добра наживать!

В одном чудесном маленьком городке, где разноцветные пряничные домики уютно разместились под оранжевыми черепичными крышами. А на них весёлый флюгер, указывает ветру путь, и, перемазанный сажей трубочист березовой метлой чистит дымоход, жила девочка и звали её Розина.

Она жила вместе с мамой, именно в таком чудесном домике, в небольшой каморке, под самой крышей.

Ранним утром солнышко заглядывало к ним в комнату, а в открытое окно залетали птицы, где для них на подоконнике всегда лежали крошки.

Когда-то давно, когда дедушка с бабушкой Розины были живы, этот чудесный домик, наполовину увитый плющом, весь принадлежал их семье.

Но вскоре, после их ухода, наступили другие времена, и так случилось, что теперь в их доме жили другие люди, а Розине с мамой Каталиной осталась только эта маленькая комнатка.

Соседи, те, кто знал и помнил их прежнюю семью, сочувствовали. А новые люди, которые поселились в их доме, относились к ним едва ли не брезгливо, как к нищим.

И только трубочист, давно чистивший дымоход в их доме, всякий раз снимал свой цилиндр и почтительно кланялся, как и прежде, и его белоснежная улыбка на перемазанном сажей лице казалась еще ярче.

Теперь, когда они совсем остались без средств, приходилось перебиваться временными заработками. Каталина бралась за любую работу, за которую можно было выручить хоть немного денег. Она была белошвейкой, как и все женщины в их семье. Но сейчас заказов было совсем мало, и приходилось буквально сводить концы с концами, а иногда брать в долг нитки и ткань.

Розина помогала матери, она тоже переняла способность к шитью, а бабушка всегда восхищалась её «волшебными ручками», как она любила говорить.