Келли Корриган - Tell me more. 12 историй о том, как я училась говорить о сложных вещах и что из этого вышло

Я выключила запись белого шума и тут же услышала ссору девочек. Одна надела футболку другой. Без разрешения. Эти конфликты беспокоят меня гораздо больше, чем Эдварда. Он может слушать их хоть целый день, а я начинаю действовать, только заслышав крики. Нет дыма без огня, так почему бы не погасить очаг возгорания, прежде чем вспыхнет весь дом?

Вот почему: Эдвард прочитал книгу по воспитанию (всего одну!), и в ней было написано – разрешите им ругаться!

Футболка, купленная за 9 долларов в Target, принадлежала Джорджии. Но на прошлой неделе я увидела футболку в комоде, среди шмоток, которые Джорджия практически никогда не носила, так как влезла в черные лосины и серый худи и забыла обо всем остальном. Я решила, что Клэр может носить ее. Вряд ли Клэр это понравилось бы, но ведь я могла заставить ее носить футболку, чтобы вещь не лежала без дела. У меня есть пунктик: вещи не должны лежать без дела. Горбушка хлеба, последняя страничка тетради, школьный рюкзак. Да что там, пробег нашей машины 240 000 километров!

Если бы я была собакой, легче было бы сбрить мою шерсть, чем за ней ухаживать. Мои зубы довольно крупные. У меня есть лишние килограммы, и задница больше напоминает вертолетную площадку, чем тыковку.

Ну я и отдала Клэр футболку Джорджии. Не спросив разрешения.

Пока конфликт вокруг футболки разгорался на первом этаже, а голоса девочек становились все выше и выше, зазвонил телефон. В любом доме мира это означает, что кто-то должен ответить на звонок. Но у нас, на Крест-роуд, звонок – вроде свистка для собаки, на него реагирую только я.

«Эдвард! Телефон!»

Он меня не слышит, потому что на сковороде шипит бекон, вовсю работает вытяжка, а посреди коридора бушует скандал.

Я побежала, спеша ответить, и услышала: «Привет. Это Джоан из фонда осведомленности о раке груди. Звоню пригласить тебя на веселый забег и встречу по обмену сумочками». Нет, только не запись с голосом Джоан! У меня был рак груди. Химиотерапия, операция, облучение – полный набор. Я нажала отбой. Щелк.

В это время ситуация между девочками накалялась. Они напрочь забыли о футболке и пошли дальше: «я всегда!», «ты никогда!» и «ты с ума сошла!». А потом Клэр «включила» персонажа «Отчаянных домохозяек»: «Ты понятия не имеешь, что такое делиться, эгоистичная сучка!»

Уже через секунду я стояла возле нее. «Как ты сейчас сказала?!» Чертова книга, прочитанная Эдвардом!

– Она… – Клэр пыталась ответить на мой риторический вопрос.

– Ты слышала, что она… – начала Джоржия.

– Прекратите! Кто первая скажет хоть слово, будет… – Что же такого им запретить? А может, стоит изменить правила игры и заставить делать неприятное? – Будет гулять с Херши каждый чертов день до самого Рождества!

Упоминать рядом черта и Сына Господнего – святотатство, но я никогда не была добропорядочной католичкой, несмотря на усилия родителей.

– Вы меня слышали?

Девочки не выгуливают собаку, им плевать на Херши. Мы взяли ее, потому что миссис Джуди, любимая школьная учительница, за день до начала занятий прошептала мне на ухо: «Заведите собаку, прежде чем они станут подростками». Она якобы на собственном опыте убедилась: только собачка успокаивает девочек, когда гипофиз начинает диктовать свои условия яичникам. Ну конечно , подумала я, собака . Они будут любить ее, а она – их. Надежный, верный друг.

Несомненно, они любили собаку. Первые 20 минут рождественского утра, пока не осознали, что получили ее вместо половины причитавшихся подарков. В конце концов дочери принялись перебрасывать друг на друга ответственность за то, кто будет ее кормить, а потом пытаться вымогать деньги за уборку лужиц. Вскоре стало ясно: если Херши сбежит в более заботливую семью, например семью миссис Джуди, никто не расстроится. Иными словами, собака вовсе не так важна, как неодушевленный кусок хлопка, продающийся в магазине в 5 километрах от дома и доступный в 17 цветах.

– Леди, звоните фуд-фотографу! – крикнул Эдвард из кухни. – У меня здесь тарелка бекона, достойная всех возможных наград!

Дочери уставились на меня. В эту минуту мы друг друга немного ненавидели. Меня больше всех, ведь это я научила их слову «сучка». Я орала, они кричали в ответ, а Эдвард, как всегда, вышел сухим из воды. Сегодня они будут любить папу больше, и он вообще лучше – склонность к скандалам у дочерей от меня. А ведь я так хотела быть хорошей матерью! Недавно я прочитала в блоге о родительстве: крики ничем не лучше телесных наказаний и плохо сказываются на детской самооценке. Боже, что же я делаю?! Спокойно, но четко, я произнесла: «Джорджия, Клэр носит эту футболку. Это я отдала ее ей. Если ты хочешь ее вернуть, возьмешь ее завтра. А теперь – идите».

Нет дыма без огня, так почему бы не погасить очаг возгорания, прежде чем вспыхнет весь дом?

Джорджия театрально обиделась, и через секунду я услышала, как она уже жаловалась отцу: «Она всегда встает на сторону Клэр!»

Я встаю на сторону здра-во-го смыс-ла!

Мне хотелось крикнуть это, но так нельзя: во‐первых, если я начну оправдываться, то мы с дочерью окажемся на одном уровне, как это было при последнем разговоре с мамой. А во‐вторых, потому что в тот момент снова зазвонил телефон и это как раз-таки оказалась мама, будто она знала, что сейчас меня активно осуждают. Впрочем, как всегда. Девочки ели бекон с супер-Эдвардом. Интересно, они хоть на секунду вспомнили о футболке?

Несомненно, они любили собаку. Первые 20 минут рождественского утра, пока не осознали, что получили ее вместо половины причитавшихся подарков.

Моей маме немного за семьдесят (она не придает значения мелочам вроде дат). Она любит игры: от карточных типа «джин рамми» [5] Карточная игра на двух игроков, цель – выложить определенную комбинацию карт. до водного поло. Она обожает заключать пари и всегда выплачивает деньги, если проспорила. Однажды мама поставила на выигрыш одной футбольной команды, а когда та продула, отправила чек на сумму один доллар моему другу Джеми. Сейчас она – риелтор на пенсии, блондинка, одевающаяся не красиво, а удобно. Мамин рост – 161 сантиметр. Она вырастила меня и обоих старших братьев в Виланове, на Вудден-Лэйн, в доме, купленном в год, когда вышел фильм «Выпускник» – второй в списке ее любимых фильмов (с пьедестала десятилетия спустя его вытеснила «Красотка»).

Сорок девять лет спустя мама звонит из той же самой кухни, чтобы выяснить, как перевести бонусные мили со счета моего отца на ее. У моего отца, чьи пижамы я до сих пор ношу, на счету скопилось 3300 [6] 5300 км. миль – достаточно, чтоб хоть салат «Цезарь» на борту есть. Мама услышала от подруги, будто мили можно переводить даже после смерти. И она хотела дать мне номер папиного аккаунта, чтобы я их перевела.