Анатолий Верчинский - Практическая юриспруденция. Просто о сложном с примерами из жизни

милиция, истории из жизни

На станции метро «Комсомольская», если идти от электричек, после турникетов метро с недавнего времени стоят солдаты внутренних войск МВД (по трое). Сегодня один из них пытался меня остановить – руку под козырёк: «Извините…» Договорить я ему не дал: «Извините, мне некогда». Бросил на него суровый взгляд и пошёл дальше. В другой раз, если будет время, я с ними пообщаюсь, узнаю, чего хотят и, конечно, запишу на диктофон в свою коллекцию.

Словосочетание «верить в Христа» Word 7.0 предлагал исправить на «верить в юриста». :)

Не нравится мне работа представителей этой профессии. А их работа – переводить на русский язык юридические тома из тысяч законов, издаваемых в Госдуме и других госорганах. И в изменении этой ситуации они никак не заинтересованы. Наоборот, чем больше будет законов и чем более они противоречат друг другу, тем больше у них работы. Хорошо ещё, что у нас в судах не выплачивают миллионные компенсации за моральный ущерб, адвокаты делали бы деньги из воздуха.

Да, адвокаты помогают защищать свои права и представляют интересы клиентов в суде. Но не у всех адвокатов помощь квалифицированная. Я, например, пошёл однажды в Республиканскую коллегию адвокатов, консультация в Королёве, к адвокату по фамилии Шевченко, мужчине лет сорока. Как раз после задержания меня в ОВД «Лосиноостровское» 9 сентября 2002 года. В холле перед кабинетом произошёл следующий диалог (многоточие в конце моих слов означают, что адвокат начинал говорить, не дослушав меня).

– И всё-таки я тогда хотел бы, чтобы по одному делу вы составили заявление, и я с ним пошёл бы в суд Королёвский.

– Какое это дело?

– Доставили в отделение милиции для проверки личности, задержали на два часа.

– На три часа имеют право, административно.

– Имеют право, и вместе с этим, имеют право задерживать при наличии подозрений достаточных…

– Нет, а потому что это не будет судебное дело. Кодекс позволяет органам внутренних дел задерживать по подозрению, для проверки документов, не больше трёх часов.

– У меня были документы…

– Правильно. Физического насилия не было при этом?

– Было небольшое.

– Вы побои сняли?

– Побоев не было, просто было…

– Ну вот видите, какое насилие? Вот вас спрашивают в суде: «Какое было насилие?»

– Насильно сняли с электрички и привели в отделение какое-то…

– Имеют право. Закон «О милиции».

– В Законе «О милиции» написано, что при наличии достаточных подозрений могут проверять и…

– У меня есть подозрение. Я вас на три часа задержал. А вас задержали меньше, чем на три часа, на два. Всё.

– Вы меня как-то сбили с толку…

– Административный кодекс позволяет людей задерживать. До трёх часов. Понимаете? До трёх. У вас два. У вас нет, вам откажут в приёме заявления, ой, жалобы, потому что нет со-ста-ва правонарушения. Я сразу сказал, сняли побои, и то – надо доказывать, что это они сделали, а не по дороге в электричке в тамбуре вы себя не ударили головой случайно.

– Я был уверен, что такое заявление составить можно, и будут последствия какие-то…

– Вы отнимаете у меня время.

– Я понимаю.

– Я Вам объясняю реально, как из судебной практики, а Вы хотите писать заявление по Административному кодексу, который не нарушен. Нет правонарушения.

– Это трудно или невозможно?

– Это, ну-у-у, тысячу процентов, тысячу, что у вас заявление не примут.

– В суде?

– В суде.

– Она имеет право. Она посмотрит и откажет, скажет: «Оснований нет, кодекс не нарушен».

– То есть ждать, пока мне какие-нибудь побои при этом нанесут?

– Желательно. Конечно, это не желательно, но только в этом случае ещё разбираются.

– А в остальных?

– А в остальных нет. Вас же на два часа задержали. А до трёх – это имеют право. Ну, вот у нас такие законы. Они скажут, по подозрению в преступлении вас задержали.

– Да?..

– Значит так. Они должны сообщить прокурору о вашем задержании, они скажут: «У меня вот фоторобот в кармане. Он похож. Я его буду держать 24 часа». До 24-х разрешается только с санкции прокурора, извиняюсь, по решению суда. Понимаете разницу? А у вас даже административный не нарушен.

– Понятно. До свидания.

– Вот видите, очень странно. Вы получили от меня знания. Уходите, хоть бы спасибо сказали, а уж заплатить, как я понимаю, нет желания?

– Если б я знал, за что…

– Нет, я на вас время потратил, можно понять?

Мне тогда показалось, что это я на него время зря потратил, потому что налицо нежелание адвоката встать на сторону граждан, а не сотрудников милиции.

На прошлой неделе пошёл на почту за заказным письмом. Помещение – новое, двери – современные стеклянные, а порядки и отношение к клиентам (хотя почему-то уверен, что клиентами они нас не считают, Федеральное государственное унитарное предприятие «Почта России» – это вам не пэбэюл Сидоров). Так вот, в 19.47 двери родной почты были уже закрыты, хотя на извещении было написано, что они работают до восьми. Я даже вывеску на стене посмотрел – точно, до 20.00.

Через стеклянную дверь было видно, что сотрудницы ещё сидят на своих местах. Я стучусь. Никто не подходит. Я стучусь громко. Дверь открыла самая молодая сотрудница. Я со словами «Мне надо заказное письмо получить» спокойно прошёл к окошку и так же спокойно стал заполнять бланк для этого самого получения. (Надо ли говорить, что ручка, прикреплённая к столу – не писала, поэтому пришлось достать свою.) Операционистка посмотрела на настенные часы и так же спокойно выдала письмо.

Что можно было бы изменить/добавить. Слова «Мне надо заказное письмо получить» девушке, открывшей дверь, были оправданием. А это здесь было лишним.

В одном из почтовых отделений Москвы увидел эффективное с точки зрения психологии использование юридических знаний. Около окошка приёма почтовых отправлений было вывешено вот такое объявление.

Фото автора.

Привожу текст 130-й статьи Уголовного кодекса полностью:

«1. Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, – наказывается штрафом в размере до ста минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок до ста двадцати часов, либо исправительными на срок до шести месяцев.

2. Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, – наказывается штрафом в размере до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух месяцев, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года».