Андрей Данилов - Психофизиологическая матрица человека. Что управляет нашей жизнью?

И он, безусловно, прав. Как мне кажется, объяснить такое нерациональное проникновение эстетических критериев в жизнь человека можно только тем, что на самом деле они предельно рациональны, коль уж закреплены в эволюционных механизмах. Только мы пока еще не видим их практической пользы. Давайте вспомним, что испытывает любой современный человек, глядя на предмет, который ему кажется эстетически совершенным? Он испытывает интенсивные положительные эмоции, которые можно объяснять при помощи разных аргументов, но для нас сейчас главным фактом является то, что он их испытывает. Эти положительные эмоции запускают каскад когнитивных и физиологических реакций, создавая поток энергии, которую человек уже может потратить на решение практических, утилитарных задач. Это предельно упрощенная схема, но мне думается, что в жизни первобытного человека, еще не отягченного нашим грузом экзистенциальных проблем, именно она являлась двигателем творческих порывов, имевших не осознаваемые им, но абсолютно рациональные в своей основе функции.

На протяжении этой главы мы с вами исследуем критерии красоты как феномен, лежащий в основе фундаментальных свойств неорганического вещества и биологических объектов, влияющие, в том числе, и на их поведение. И представив себе, что, окружив себя вещами, выполненными в соответствии с канонами красоты и симметрии, первобытный человек испытывал сильный эмоциональный подъем, который давал ему энергию для охоты или войны, мы, скорее всего, не погрешим против истины. Иначе нам придется признать, что неандерталец имел врожденное абстрактное чувство прекрасного, немногим уступающее возвышенной духовности сотрудника Лувра или Эрмитажа.

К. Эллард в своей великолепной книге [115] собрал свидетельства того, как архитектурные формы влияют на поведение современного человека. В предисловии к книге о великом австрийском гидроэнергетике В. Шаубергере авторы отмечают: «Все проблемы, по существу, упираются в до боли знакомую нам геометрическую систему, Евклидову геометрию и ее элементы, такие как прямая линия, окружность и точка, каждый из которых – совершенная и потому неизменная форма. Такая безупречность не потребует дополнений извне, не может продуктивно взаимодействовать с окружающей средой, а следовательно – элементы эти являются «изолированными», закрытыми системами, В своих физических проявлениях, таких как цилиндры, сферы, колеса, валы, трубы, плоские поверхности и т. д., они сейчас широко используются. Но эти геометрические формы «нереальны» с точки зрения Природы, и потому любое приложение их к действительности «неестественно». Следовательно, использование их в конструкциях и в работе современных машин и технических средств противоречит законам Жизни.

С головой погруженные в течение двух последних тысячелетий в великолепие Евклидовой доктрины и в несомненную пригодность и соответствие Евклидовой геометрии любым целям, сейчас мы должны произвести переоценку нашего дилетантского подхода к использованию этой универсальности, так как именно в этом корень всех наших бед. Если мы обратимся, например, к китайскому искусству, то увидим, что эта нация стремилась быть как можно ближе к природе. Это отражено в архитектуре, традиционных постройках с нарочно изогнутыми силуэтами крыш. Согласно китайской философии, прямая линия являлась путем, который обязательно облюбует дракон, мифическое олицетворение разрушительной силы, чью стремительность можно было бы удержать, лишь заставив эту силу двигаться по изогнутому пути. Китайцы интуитивно избегали прямых линий, провоцирующих и ускоряющих дикую губительную силу, приобретающую мировой масштаб. С начала позапрошлого века произошло резкое сокращение таких визуальных сложностей вплоть до очевидного однообразия, поскольку такие украшения вышли из употребления, и это превратило архитектуру в голую, застывшую, сухую угловатую массу» [104, с. 4].

Изучая эти аргументы, мы вполне можем предположить, что человек на протяжении всей своей истории неосознанно стремился к формированию своего быта таким образом, чтобы его окружали предметы, имитирующие утонченную красоту окружающего мира. Такой подход, в одних культурах интуитивный, а в других – вполне осознанный, давал ему определенную практическую пользу, структурируя его эмоции в положительном ключе и тем самым влияя на его психику, когнитивные способности и состояние здоровья. И поскольку в случае первобытного человека мы можем объяснить пещерную живопись и украшения мистическим складом его мышления, но в эту концепцию не вписываются симметричные ремесленные орудия, можно допустить существование какого-то универсального «закона красоты», который является необходимым элементом нормальной жизнедеятельности человека.

Этот закон может существовать в виде инстинкта, разумеется, несравненно более слабого по сравнению с инстинктом выживания или размножения. Но он вступает в действие всякий раз, когда система-человек стремится идти вперед в освоении окружающей среды или вглубь, в процессе изменения себя, структурируя его эмоциональную сферу и давая тем самым энергию на любые изменения.

В этой главе мы изучили влияние принципов Красоты на формирование и деятельность различных объектов «неживой» и «живой» Природы. И предположение, которое можно сделать на основе нашего исследования, звучит так: эстетические критерии лежат в основе функционирования любой природной системы. Именно они создают наиболее оптимальные условия для ее функционирования, влияя на структуру системы, параметры взаимодействия ее частей и все производные ее жизнедеятельности.

А теперь, рассмотрев общие закономерности влияния принципов эстетики на природные системы, давайте перейдем непосредственно к изучению тех жанров искусства, которые помогут нам решить задачу трансформации негативных установок Психофизиологической Матрицы человека.

Когда зародились танец и пение как форма выражения эмоций – вопрос сложный. Задолго до человека многие виды животных уже использовали язык тела и звук как средство коммуникации. Как пишет С. А. Бурлак: «Было показано существование „детской речи“ у муравьев, наличие намеренных сигналов у воронов, возможность произвольного управления звуком у орангутангов и горилл, сходство между некоторыми параметрами звуковых сигналов гелад и человеческого языка» [17, с. 7].

Язык тела, как средство передачи информации, наиболее ярко проявлен у таких социальных видов насекомых, как пчелы и муравьи. Так называемый «виляющий танец» медоносной пчелы Apis mellifera представляет собой развитую коммуникативную систему, настолько изощренную, что, например, один и тот же элемент движения у пчелы, живущей в Египте, означает расстояние в 5 метров до источника корма, у ее итальянского сородича – 25, а у немецкого – 75 метров [125]. Опыты российских специалистов Ж. И. Резниковой и Б. Я. Рябко показали, что рыжие лесные муравьи не только способны передавать друг другу информацию о месте нахождения корма, но и оптимизировать ее, транслируя в сокращенном виде [167—168].