Евгения Ордина - Записки вокального тренера. Часть 1

Начать хочу с двух серьезных вопросов. Первый – это обвинения меня в том, что я занимаюсь пусть и вокальным, но бодибилдингом. Естественно, людей, которые мало понимают в процессах, наверное, бесит, что я говорю о механике, о тех вещах, которые, по их мнению, мало относятся к пению… Например, я называю вокальные занятия тренировками голоса. И хочу заметить, что если, например, человек хорошо поет, ему наши услуги не нужны, он и без нас прекрасно разберется с теми мелкими вопросами, которые у него могут возникать в процессе. Если же человек по какой-то причине поет плохо, никакие уговоры не помогут ему запеть хорошо. Я имею в виду, что при обучении людей, чьи вокальные способности скрыты глубоко, требуется изрядная компетенция того, кто берется учить.

Люблю приводить такой пример: если человек шепелявит или картавит, он может, конечно, прийти к специалисту, который 24/7 будет читать с ним классику. С выражением будет читать! Душу прям будет всю вкладывать! Но человек от этого не перестанет ни шепелявить, ни картавить. Проведем параллель с вокалом: если человек поет плохо, а это значит, что у него есть какие-то проблемы там, внутри голосового аппарата, – никакими уговорами и блестящими аллегориями их не исправишь.

И любые процессы в нашем организме – неважно, какие: пищеварительный, дыхательный, выделительный и в том числе производства голоса – это продукты деятельности нервной системы, моторики человека, его биомеханики и нейрофизиологии. Давайте будем смотреть на вокальные процессы с этой стороны. Возможно, тогда мы преуспеем больше?

Второй вопрос. Сегодня увидела в ленте, как одна из участниц нашего клуба буквально моими словами написала себе рекламный пост. Ну что… Супер! Я не против, если люди, которые здесь находятся, берут для себя что-то полезное, что-то важное и используют это в своей работе. Собственно, здесь все – ради этого. Но я хочу заметить один маленький нюанс: знания и умения – это разные вещи! И то, что вы здесь видите, слышите и делаете, – это исключительно для того, кто читает. Пока вы сами не научитесь 100 500 раз делать тот или иной маневр, то или иное вокальное действие, вы, во-первых, не сможете объяснить нормально все это своим ученикам, а во-вторых, не сможете услышать что-либо из всего этого у своих учеников. Это так работает, понимаете?

Нужно выкинуть из головы эту старую привычку хватать, тащить и, не разобравшись, «нести свет»: знаете, существует семь нот. Офигеть! Семь нот! Пойду всем расскажу!

А что с этими семью нотами делать? Давайте будем реалистами: надо сначала самому научиться по этим нотам хотя бы брякать, чтобы эти семь нот, которые вы куда-то понесете и будете про них рассказывать, имели какую-то ценность. Ну не надо сразу хватать то, что вы здесь слышите, и тащить «в свою нору». Опять же нюанс: если «в свою нору» к себе – то да. А если к своим ученикам… давайте вы сначала сами научитесь это делать?

Это так работает. Это – мышечная память. Мало того, это – умение «слышать мышцами». Если уж вы хотите пойти по увлекательному пути современного развития специалистов, вокалистов как преподавателей, нужно быть терпеливыми, упорными и последовательными.

Поверьте мне: для того, чтобы я здесь вам что-то говорила, я каждый божий день на протяжении пяти лет тренирую свои вокальные мышцы. Не потому что я – такая молодец, а потому что у меня идут занятия, на которых, хочешь или не хочешь, ты тренируешься вместе со студентами. И потом, когда они уходят, тренируешься для сдачи очередных экзаменов. Я посвящаю этому очень много времени. Поэтому я довольно подробно знаю, что ТАМ происходит. Помимо всего этого я неплохо знаю анатомию, потому что специально ходила в анатомичку, чтобы посмотреть, как это все устроено «живьем», вернее, на трупах… Я даже не говорю про всякие анатомические атласы, схемы, рисунки, видеостробоскопии и исследовательские отчеты фониатров… Плюс всякая специальная литература, которой пока почти нет в свободном доступе. Поэтому все, о чем я тут рассказываю, – это экспертное мнение.

Если кому-то кажется, что все это лежит на поверхности, – поверьте, вам это только кажется. Чтобы объяснить некие процессы, их все нужно «пережить». Поэтому желаю всем, кто изучает этот материал и читает мои «Записки», именно такого подхода. Ребята, давайте сначала все «для себя и на себе», иначе будет больно. Во-первых, можно выглядеть идиотом, не сумев объяснить кому-то какое-то действие. А во-вторых, можно навредить человеку и его голосу, что страшнее всего. Я всегда сурово отношусь к тем, кто вредит чужим голосам.

Итак, начнем мы с того, что все вокальные трудности, которые человек приносит к нам в класс, или те сложноразрешимые проблемы, которые испытываем мы сами, это результат мышечных привычек, устоявшихся и каким-то образом «устаканившихся». Они, скорее всего, неправильные – иначе бы все пели соловьями. Причина, скорее всего, в том, что у каждого из нас есть определенные представления о том, «как надо петь». И если что-то не получается, значит, это представление ошибочно! Без вариантов! Если нам что-то мешает выполнять вокальные задачи, это значит, что-то не то «помнят» или «знают» наши мышцы. И нам нужно для начала определить, что там к чему, иначе совершенно бессмысленно лечить «больного», не установив «диагноз». В нашем случае такая работа, которая проводится в плане определения и борьбы с неправильными вокально-мышечными привычками, может носить название «вокальная коррекция». То есть мы должны обнаружить, что конкретно работает не так, и, определив это, наметить пути вокальной коррекции. Тогда все наши последующие действия будут логичными и осознанными.

Мышечные привычки формируются достаточное время. Мышечная привычка, она же вокальный навык, она же сформированный условный рефлекс. Условный рефлекс, согласно физиологии, формируется в течение какого-то времени. Еще можно определить этот феномен как привычку. Для того чтобы убрать любую «нехорошую» привычку, нужно на ее место сформировать другую, более похвальную. Чего бы это ни касалось, и пения в том числе.

Например, если у кого-то корявый почерк, а человек вдруг захотел иметь каллиграфический, невозможно просто взять и выкинуть этот корявый почерк на помойку, а на его место купить красивый новый. Это так не работает. Для того чтобы изменить хорошо закрепленную привычку коряво писать, человеку придется достаточно долго заново прописывать палочки и крючочки определенным образом, формируя новый навык. Причем под бдительным присмотром опытного наставника, который будет зудеть: «Наклон меньше! Нажим больше!» То есть до тех пор, пока нужные мышцы человека не запомнят новый алгоритм действий, который вытеснит старый. Это значит, наработаются новые нейромышечные связи.