#Дримпэ - Философские притчи и мысли о важном

Второе. Всегда ищите возможность поднять человека над другими людьми. Только там, находясь над их головами, он сможет понять, насколько он велик, по сравнению с теми, чьи головы будут у его ног. Исключительность одного пустит кровь другого, чтобы занять место того, кто выше. Давайте людям чувствовать их исключительность, и они будут есть с ваших рук.

Третье. Самый простой и эффективный способ стать частью их жизни – это манипуляция. Играйте с их эго. Вызывайте у них желания. Пусть сравнивают свои жизни с другими. Они постоянно должны чувствовать неудовлетворённость своим положением, своей жизнью. Они сами не заметят, как растворятся в ваших советах, как начнут завидовать, красть, убивать ради стремления быть лучше и богаче других. Ваш голос должен быть сильнее, чем его. Но при этом они не должны понимать, что ваш голос это не его. Они должны считать, что на то воля его.

При правильном использовании этих простых правил в конце пути убийств и грехов, совершенных ради его имени, будет не меньше, а то и больше, чем всех дел праведных.

Все сидящие в кругу слушали молча. Никто не задавал вопросов и уточнений. У всех были решительные лица людей, знающих, что делать и как поступать, в той или иной ситуации.

Наконец, человек в чёрной одежде повернулся к молодому мужчине, одетому в наиболее дорогую и изысканную одежду. Красивое и ухоженное лицо притягивало взгляд своей правильной формой и некоей внутренней силой, исходящей изнутри.

– У тебя будет особый дар. Время. С того мгновения, как яблоко сделало своё дело, время получило свободу. У тебя будет право его контролировать. Чем ближе ты станешь их жизням, тем сильнее ты будешь. Чем тебя будет больше, тем ближе будет время к исходам событий твоих решений. Нельзя отпускать время. Оно главный козырь. И оно должно бежать в нашем направлении, иначе рано или поздно они найдут способ им управлять. И тогда наше преимущество исчезнет.

Они уже идут, – его палец указал в сторону горы, – и кроме его слова у них нет ничего. Они – пустота с ожиданием сказки. Я хочу, чтобы сказка была написана по нашим правилам.

Человек с красивым лицом согласно кивнул. Все молча встали.

– Гармония этого мира нарушена. И пусть она никогда не будет восстановлена, покуда последний человек не отречётся от данной ему силы и свободы выбора.

После чего человек в чёрной одежде опустился на колени, зачерпнул руками две горсти земли, поднёс их к губам и тихо подул.

Едва заметная тропка, сбегающая с горы, изменила свою форму. От неё стали идти ответвления, по кроям которых появились зелёная трава и деревья. Спустя несколько минут место было не узнать.

Там, где сидел круг людей, образовалась мини-полянка, от которой уходило в разные стороны множество тропинок. Часть из них выделялась ухоженностью и красотой, другая часть была заброшенной и каменистой. Изначальная тропка потерялась, и понять, куда она вела, изначально более не представлялось возможным.

– Только наши пути будут указателем к лучшей жизни, где у зла не будет проигрыша добру, потому что само зло будет там считаться добродетелью.

Адам и Ева остановились на небольшой полянке. Весь день они спускались с горы, и вот, наконец, её подножие. Неожиданно для них единственная тропка, по которой они шли, исчезла, растворившись среди утоптанной травы, уходя в разные стороны отчётливыми рисунками новых троп.

Яркая и сочная трава буквально манила продолжить путь в направлении одной. Другая пестрела множеством цветов по краям, уводя взгляд в сторону садящегося за кромкой леса солнца, как бы подсказывая, что впереди ждёт такая же красота, что была на небе.

Выбор был велик. И первые сомнения мелькнули в мыслях влюблённых.

Ни словом не обмолвившись, держа друг друга за руки, они сжали ладони и пошли в сторону едва заметной тропки, не выделяющейся ни травой, ни цветами. Они шли молча, сжимая ладони, и чувствовали острые края впившегося в их кожу камня. Ладони всё сильнее его сжимали, придавая сил и проясняя мысли. Он словно говорил им, что вместе они гора с тем, кто всегда с ними, и решительность развеяла мелькнувшие сомнения первого свободного выбора людей.

Она проработала в системе тридцать пять лет. Из них двадцать восемь лет – судьёй разных уровней. Жизнь, казавшаяся столь перспективной и полной надежд на светлое будущее, осталась где-то в далёкой молодости. Амбиции, служение народу, правда и правосудие. Столько важных для смысла жизни слов и столь же бессмысленных по прошествии всего лишь тридцати пяти лет.

Людмила Васильевна Хрипунова, федеральный судья одного из центральных и самого провластного судебного участка города, рисовала дрожащей рукой звёздочки на листе бумаги, сидя в своём кабинете.

Воспоминания были своеобразным флешбэком на приговор, который она должна была вынести по последнему делу. Приговор как приговор, но, положа руку на сердце, не приговор, а очередной штамп на судьбе невинной девушки, вставшей на пути не того человека.

Людмила Васильевна была не обычным судьёй, а привилегированным. Открыто это никто не говорил, но все знали, что она рупор власти, рассматривает дела, имеющие прямое или косвенное отношение к посягательствам на власть. Власти не нужны были независимые судьи, этот демократический бред записан в Конституцию для утешения малоимущих.

Судьи нужны и должны были быть управляемые и контролируемые. Кто не признавал это неписаное правило и отказывался снимать розовые очки надежд на свою независимость и объективность, очень быстро ряды Фемиды оставлял, ища повод принести пользу обществу в гражданской жизни.

Те же, кто оставался, вели почётную жизнь с защитой и неприкосновенностью. Но были и такие, кто в силу личных амбиций шёл дальше и кого со временем замечали. Такие, кто ловил ветер перемен и быстро вёл свою лодку правосудия в воды беззакония для поддержания работоспособности системы. Ну и для заправки этой лодочки топливом.

Двенадцать лет Людмила Васильевна управляла именно такой лодочкой, верой и правдой вынося спорные и громкие решения по делам, что поручались далеко не всем. За свою преданность и лояльность ей было позволено то, что называлось «бонусом к зарплате добросовестного судьи».

Семья Людмилы Васильевны могла позволить себе декларировать доходы, о которых органы безопасности лишний раз не спрашивали. И если простой судья нёс трясущимися руками отчёт о любой поступившей на счёт семьи сумме, то привилегированный делал это, не заботясь о последствиях.

Такова была цена сделки с совестью, заключенная двенадцать лет назад. И все двенадцать лет справедливость была тенью, прятавшейся в углах её заседаний. Она без малейших угрызений совести ломала и калечила неугодных как власти, так и тем, кто власть защищал, вынося мотивированные политические и уголовные приговоры.