Полина Боттичелли - Художник должен быть счастливым

Потом Матвей достаёт гитару и начинает играть и петь. Он делает это красиво и с наслаждением. Хорошие песни.

Когда он снова сел за компьютер, я встала на стол босыми ногами, затем медленно опустилась и села на его колени к нему лицом.

Мы очень нежно поцеловались.

Потом я оторвалась от гладкого лица сероглазого Матвея и слезла с него.

– Обычно подружкам показывают, а я хочу показать тебе, что я купила.

Переодеваюсь в платье.

– Как тебе?

– Повернись. Нет, не так. Мееедленно.

Я медленно поворачиваюсь вокруг своей оси.

– Да, хорошее платье.

Я включаю Portishead и мы танцуем, снова обнимаясь и целуясь. Я подпеваю:

– Give me a reason to love you

Give me a reason to be…

a woman

I just want to be a women.

И я чувствую себя женщиной в его деликатных руках.

Потом мы едем в круглосуточный ресторанчик и объедаемся мяса с картошкой.

Я показываю Матвею свои видео-работы, ему нравится.

Мы говорим о том, реально ли мне стать режиссёром, и что для этого нужно.

Мой новый друг провожает меня до подъезда, целует на прощание, и я захожу домой.

Настроение стало лучше. Какой хороший парень!

Если вы сейчас едите, отложите эту главу на потом, она может испортить аппетит.

Однажды моей сестре в голову взбрело уехать подальше от цивилизации с одним лишь килограммом риса и жить на подножном корме две недели. Я не страдала от лишнего веса, скорее наоборот, но диснеевские идеалы красоты подталкивали меня тоже пытаться худеть, к тому же сестра была для меня авторитетом и я стремилась ей подражать.

Мне тогда было 17 или 18 лет.

Одним июльским утром Настя, её подруга Света с мужем, наш друг Сеня и я сели в автобус и поехали на Малое Море. Так называется пролив между островом Ольхон и материком. Эта часть Байкала отличается тем, что верхний слой воды летом прогревается и может достигать температуры +21— +23 градуса.

Мы поселились в палатках в лесу, над турбазой, которая раньше была нашей. Первые дни мы питались рисом и рыбой, которую нам дали рыбаки. Потом Света с мужем уехали в город, как и планировали, а Сеня не выдержал и сказал:

– Я без еды жить не могу! – и тоже умотал в город автостопом.

Мы с сестрой остались. Каждый день мы ходили в небольшие походы, медитировали, купались и загорали голышом. Нас подкармливал повар с турбазы. Он отдавал то, что не было съедено отдыхающими за день. Однажды это был прокисший салат. Хотелось блевать, но я всё равно его ела.

Помню, мы гуляли по маковому лугу, а потом улеглись в тени на спальниках, неподалёку от чудо-дерева.

– Есть хочется.

– Полик, ну чё ты ноешь? Мы два часа назад ели.

– Ты-то нормально поела, а я совсем чуть-чуть.

Наш девиз был прост: «Хочешь есть – ложись спать!»

Мы даже в шутку придумали свой вид спорта – слиппинг. Смысл его в том, чтобы спать в самых неожиданных местах – на склоне горы или на ветке дерева.

В этом путешествии я обнаружила, что не могу спокойно жить без сладкого. У нас было где-то 100 рублей и мы купили в придорожном магазине полкило сахара и две лапши быстрого приготовления. Я ела сахар по чуть-чуть и с наслаждением запивала байкальской водой.

Прожив около недели таким образом и изрядно похудев, мы решили отправиться на Мечту. Мечтой называется пещера Байдинского карстового комплекса, расположенного в живописнейшем месте Тажеранской степи.

Стояла жуткая жара, сандалей у нас не было, поэтому мы шли в резиновых тапочках. Идти было километров тридцать. Мы по очереди тащили большой рюкзак с палаткой, спальниками и котелком.

Миновав последнее поселение, когда впереди лежала только степь, мы пошли голышом.

В степи не очень просто ориентироваться. В поисках нужной дороги мы набрели на скалу причудливой формы, торчащую из земли, подобно замку. Среди камней рос дикий ревень. Я нарвала пучок этого ревеня. С каким наслаждением мы макали его в сахар и ели! Пальчики оближешь! Потом нам ещё посчастливилось найти на обочине коробку, в которой были фантики и несколько конфет. Опять нам казалось, что нет ничего вкуснее этих конфет.

Мы свернули не на ту дорогу и спустились в очень красивую бухту. Справа и слева – огромные могучие скалы, поляна поросла сочной болотной травой, голубые волны чистейшей воды накатывают на крупную серую и белую гальку, от воды несёт холодком. Это был уже большой Байкал, и вода здесь +3—+4 градуса круглый год. Воздух девственно прозрачен и свеж, повсюду летают голубые мотыльки.

На наше счастье, на берегу рыбачил молодой мужчина. Он объяснил нам, что бухта, которую мы ищем, находится левее. Нам не хотелось возвращаться в гору, а потом опять спускаться, и мы решили рискнуть и срезать путь. Нужно было подняться через гору напрямую. Сначала это было несложно, потом всё тяжелее. Солнце нещадно жгло, подъём становился круче и круче, в тапочках ноги постоянно съезжали вниз, а от голода сил всё убавлялось.

Но зато какие виды открылись перед нами! Прямо – бескрайняя гладь озера. Бескрайняя, потому что невозможно было определить точно, где кончается вода и начинается небо, граница таилась в голубой дымке. По поверхности озера кое-где плыли тени облаков.

Слева и справа один за другим громоздились высокие скалистые мысы. Ближайшие – светло-охристые и белые с рыжими пятнами лишайников. Те, что подальше, принимали голубоватый оттенок. Каждый следующий мыс был всё ближе к цвету неба и воды. Дикая природа! Пение трескучих кобылок, ветер и простор. Мы забрались высоко. Где-то под нами пронзительно кричали стрижи.

Когда мы наконец нашли пещеру и нужную бухту, мы не сразу придумали, как поставить палатку. Нашу палатку папа сшил на заказ из парашютной ткани. Её специфика была такова, что поставить её можно только между двух деревьев или жердей. Мы называли её «анус», потому что вход представлял собой матерчатую трубу, которую при желании просто завязываешь в узел и палатка закрыта. Сами можете представить, как при этом выглядел вход и почему у палатки такое название. Если не считать колышков, «анус» весил от силы 300 граммов, и через полупрозрачную ткань было видно небо, и даже звёзды по ночам. На поляне, где мы собирались заночевать, не было ни одного дерева. Деревья росли только на склонах сопок, а там невозможно было бы спать даже таким профессиональным слипперам, как мы. К счастью, до нас на этой поляне жили спелеологи, и они вкопали там два столбика, это были футбольные ворота. Там мы и встали, я бы даже сказала, там мы и натянули наш «анус».

Когда мы съели лапшу, и кроме остатков сахара и ревеня, еды не осталось вовсе, мне стало уже не смешно. Жира в организме было уже мало, а выбираться из бухты не просто – крутой-крутой подъём, красная тропа. Красная тропа – это когда не рекомендуется по ней идти без специального снаряжения.