Александра Прицкер - Диалоги на уровне мозга. Компетенции коуча в коммуникации лидера XXI века

В нормальных количествах серотонин способствует адекватному реагированию на реальность. Недостаток серотонина нарушает согласованность действий мозга, а избыток чреват возникновением галлюцинаций.

Про серотонин важно запомнить:

• он переводит информацию из долговременной памяти в оперативную.

Если имеющаяся в долговременной памяти программа перешла в оперативную память и оказалась эффективной, то наступает следующий и очень приятный момент.

4. Подкрепление (энкефалины и эндорфины)

Когда ожидания и реальность наконец-то снова пришли в соответствие друг с другом, человек ощущает позитивные эмоции, вызванные энкефалинами. Для тех, кто интересуется их химической природой, сообщу, что они представляют собой опиоидные пептиды, ближайшие родственники эндорфинов. Радость от их выработки помогает закрепить полученный навык. Но эту приятную эмоцию нужно заслужить. Мы помним, что вначале возникает дофаминовая дельта между желаемым и реальным. Она определяет мотивацию и становится первым шагом для получения награды в виде энкефалинов. Впрочем, люди порой нарушают этот закон природы и ищут обходные пути в охоте за удовольствием. Действие многих наркотических веществ основано на том, что они позволяют получить незаработанное нейрохимическое счастье. Под их воздействием человек теряет сигнал о рассогласовании с реальностью и чувствует эйфорию. Опиаты блокируют сигналы неблагополучия, возникающие в центральной нервной системе. Правда, когда их действие заканчивается, сигнал рассогласования действует гораздо сильнее, чем прежде, вызывая страдания. В норме энкефалины закрепляют нейронные связи, обеспечивающие наилучший приспособительный результат для организма. Когда принятое мозгом решение убирает рассогласование между матрицей и реальностью, энкефалиновая подпитка награждает организм за проделанную работу. Полагаю, что Лисица из басни Крылова получила не только сыр, но и приятный энкефалиновый бонус: ай да молодец, как ловко Ворону провела! В общем, и сыр съела, и удовольствие от победы получила.

Про энкефалины важно запомнить:

• они вызывают радость, которая помогает закрепить положительный результат работы мозга и всего организма.

Мы рассмотрели достаточно простой случай, когда ключ к проблеме уже находился в долговременной памяти и требовалось только его извлечь и применить. Так работает мозг при выполнении более или менее привычных задач, по принципу аналогии. Из долговременной памяти извлекается наиболее подходящая по условиям программа, немного видоизменяется, получает энкефалиновое подкрепление и вновь отправляется в хранилище, но уже в скорректированном виде.

Но как быть, если ничего напоминающего реальную ситуацию в недрах памяти просто не существует?

Что делать, когда внутренняя матрица не припасла подходящих программ реагирования?

Такая ситуация может стать стрессовой и запустить другие химические процессы.

Термин «стресс» употребляется чаще всего в негативном значении. Его нередко называют бичом современного общества и причиной всех болезней. С точки зрения физиологии стресс – это универсальный защитный механизм, срабатывающий на любое сильное раздражение, будь то болезнь, ранение или их угроза. В ходе эволюции стрессовая реакция вырабатывалась в ответ на опасность для жизни. Сейчас угрожающих жизни факторов стало на несколько порядков меньше, а способ реагирования остался прежним. Мозг не делает различий между нападением дикого зверя и нагоняем в кабинете начальника, стресс возникает в обоих случаях. Несмотря на то что ни один современный начальник (в отличие от дикого зверя) ещё никого не съел живьём. Впрочем, в разумных пределах стресс и сегодня может принести пользу. Если бы не он, то настройки нашей первоначальной, детской матрицы было бы сложнее приводить в соответствие с меняющейся реальностью. Благодаря стрессу мы учимся принимать в свою жизнь новизну.

Вернёмся к нашему примеру: раздражитель есть, а имплицитная память (наша внутренняя матрица, система автоматических реакций) не может предложить ничего подходящего. Ну, например, вы привыкли каждый день по одной и той же дороге возвращаться с работы домой. И вдруг картина меняется. На месте дороги невесть откуда вырастает неприступная крепость, она огромная, и её никак не обойдёшь. Да ещё и стреляют оттуда периодически. А домой-то надо! Что делать? Ситуация максимальной неопределённости воспринимается организмом как угроза и запускает стресс. Классическая стрессовая реакция состоит из трёх стадий.

1. Стадия тревоги, связанная с активацией симпатоадреналовой системы

Её физиологический смысл – дать организму максимум энергии, чтобы как можно быстрее справиться с опасностью. Главным действующим веществом на данном этапе выступает адреналин – и как гормон, и как нейромедиатор. Как гормон он действует на весь организм, мобилизуя его резервы для реакции борьбы или бегства: учащение пульса и дыхания, повышение артериального давления и т. д. В этот момент человек способен на удивительные подвиги. Сломать голыми руками металлическую решетку на окне горящего дома, победить медведя в рукопашной схватке, залезть на отвесную скалу – таких случаев описано очень много. Вслед за адреналином подключается ещё одна стрессовая химическая система – эндогенные опиоидные пептиды (ой, таки для нейрохимии это совсем не длинное название!). Мы с вами уже говорили об энкефалинах, входящих в эту группу, сейчас немного поговорим об эндорфинах. Их принято называть «гормонами счастья», хотя их роль более широка. Задача эндорфинов в первой фазе стресса – облегчение боли. Опасность для жизни связана с повреждением тканей, и для выживания требуется сгладить неприятные ощущения. Раненые солдаты, бегущие в атаку, полярники, продолжавшие путь, несмотря на травмы, – случаев эндорфинного наркоза описано немало. Кстати, именно за эндорфинами отправляются на риск любители экстремальных развлечений. Их цель – отнюдь не адреналин, а эндогенные опиоидные пептиды, вызывающие приятные чувства. Есть и второй аспект действия эндорфинов в первой фазе стресса: они добавляют новый вариант действия в опасной ситуации – замереть. Не бежать или бороться, а снизить активность практически до нуля и переждать.

Что же происходит в первую фазу стресса с когнитивными функциями мозга, то есть с его способностями мыслить, осознавать, решать? Организм напряжён, он стоит перед выбором: бежать, бороться или замереть. Имплицитные (автоматические) реакции в этой ситуации могут срабатывать, а эксплицитные, ориентированные на поиск новых решений, не активируются. В адреналовую фазу стресса умственные способности разных людей усредняются. Те, кто обычно демонстрирует высокий интеллектуальный потенциал, под действием адреналина начинают тормозить. При этом субъективно люди редко ощущают себя «тормозящими», им кажется, будто они сосредоточены на решении проблемы, хотя их мозг на самом деле занят совсем другим – выживанием. В стадию тревоги не приходится рассчитывать на блестящие мыслительные результаты.