Владимир Медведев - Психоанализ психоанализа

Итак, вот он – один единственный человек, уникальность психики и судьбы которого лежит в основании деятельности массовой профессиональной корпорации, существующей уже сотню лет, вовлекшей в свои ряды за это время десятки тысяч специалистов, а в сферу своей активности – сотни и сотни тысяч их клиентов. И этот огромный мир, мир психоанализа, распространившийся по всему земному шару и добравшийся в очередной раз и до нашей России, является компенсаторным отыгрыванием инфантильных травм, детских иллюзий, подростковых комплексов этого человека. И более того – его сновидений, его фантазий, его телесной и психической патологии и его, весьма и весьма специфических, отношений с жизнью и смертью.

Из этого следует весьма перспективный вывод, касающийся нашей профессиональной рефлексии, наших попыток понять глубинную природу своей собственной «психоаналитичности». Так уж получилось, что всегда и везде, где и когда мы сталкиваемся с «непонятками» в сфере психоаналитической метапсихологии (т.е. всего того, что мы принимаем в психоанализе на веру, как нечто для нас самоочевидное), теории или методики практической работы, мы всегда можем обратиться к личности Творца как к подсказке. И все сразу станет ясным, ведь он создал наш мир, мир психоанализа, по своему образу и подобию.

Именно здесь, в зоне «фрейдоведения», мы находим, как мы это делали с вами всегда в этих наших антропологических изысканиях, ту самую точку, откуда питается энергией психоанализ как человеческая деятельность, вошедшая за последние сто лет в новоевропейскую (постхристианскую) культуру, развернувшая в ней свою символику и свою ритуалистику, ставшая частью современной цивилизации. И раз она стала достоянием не одного человека, а практически – всего человечества, значит речь уже идет не только об уникальном проявлении психодинамики отдельного человека, о его комплексах и сновидениях, а о том, что этот человек сумел создать нечто, в чем другие узнали себя и свое. Свои проблемы, свои детские страхи, свои комплексы, свои сны и свои симптомы.

Получается, что типология и интерсубъективность мотивации тут все-таки имеется, как и в любом виде коллективной деятельности; тем более, как в данном случае, деятельности, осуществляемой сугубо конфиденциально, в «тишине и тайне», без подкрепляющих механизмов массообразования – заражения и подражания. Т.е., говоря о психоанализе, мы все же будем, куда ж без этого, иметь в виду его коллективный характер и исследовать истоки вовлечения в него, как некую форму компенсаторной навязчивости, множества людей, явным образом демонстрирующих соответствующее к нему влечение.

Но наряду с этим мы все-таки будем постоянно отталкиваться и от конкретного детства (и не только детства) конкретного человека, хотя бы только там, где у нас не будет готовых ответов. Там, где мы в силу естественных сопротивлений и защит будем не в состоянии «познать самих себя»; там, где обнаружатся «слепые пятна» нашего корпоративного самоанализа.

Почему? Потому что на детстве Зигмунда Фрейда создан так называемый «классический психоанализ», о котором мы говорим сегодня как о некоем первоистоке, как о некоей мечте, некоем идеале. Фактически он уже не существует, он умер вместе со своим творцом, а современный психоанализ движется в сторону несколько иных смыслов и целей. Но движется, отталкиваясь от чего-то вполне конкретного и подлежащего анализу хотя бы для того, чтобы это движение, эта модернизация, обрела смысл.

Ведь если ты от чего-то отказываешься или что-то изменяешь, ты по крайней мере должен понимать: что это было, почему это было именно таким и для чего это именно таким и было создано…

Второе отличие от привычных для нас с вами подходов заключается в том, что психоанализ, в отличие от счастья, от любви, от проявлений деструкции, и многого другого, уже бывшего предметом наших антропологических разборов, не есть некое переживание, некое реактивное состояние (мимолетное или устойчивое), некая эмоциональная окраска восприятия нами себя и мира. Мы, правда, говорим порою о «психоаналитичности» как особом типе организации психики, но речь при этом всегда идет не о реактивных проявлениях, а о фундаментальном основании самой возможности стать и быть психоаналитиком.

Сегодня мы поговорим о психоанализе как деятельности, ориентированной на другого человека (других людей) и организованной в рамках профессионального сообщества.

То есть с этим люди работают. Есть, конечно же, профессионалы и в области любви, счастья, деструктивности и даже сексуальности, о них мы уже немного говорили, но психоаналитик – это человек, который умудряется работать на всех этих «кнопках». То есть психоанализ – это умение работать и на любви, и на счастье, и на деструктивности, и на сексуальности, и на описанных нами анально-накопительных и анально-продуктивных переживаниях, лежащих в основании любого бизнеса.

В контексте подобного рода «деятельностного» подхода к пониманию природы психоанализа мы сегодня сосредоточимся на субъектной проблематике этой деятельности. Поговорим о том, как психоаналитик себя при этом чувствует; ведь как бы ни пытался он казаться богом, он тоже человек. Он тоже человек, и этот человек, как обычно, уникален, как обычно, несет с собой свое собственное БСЗ (а точнее – куда-то несется последним), основанное на культурно-национальной традиции, на семейной истории, на уникальной модели детства, на особом варианте вхождения в культуру и символического подключения к ней…

И для того, чтобы этот человек мог работать в жестких рамках нашей очень странной профессии, необходимо соотнести этот его багаж с ее, этой профессии, спецификой.

Хотя бы в режиме техники безопасности.

Особенно важна эта тема, тема техники безопасности в психоанализе, для тех из нас, кто не органичен по отношению к психоанализу, кто вошел в него не через идентификацию с Фрейдом, обнаружив (а точнее – ощутив) тождественность, конгениальность его психических особенностей со своими, а просто пришел в эту сферу работать и зарабатывать. Я никогда не понимал таких экстремалов, для меня это все равно как нырять на глубину без акваланга, но массовость нашей профессии наглядно демонстрирует, что это возможно. Нужно только соблюдать эту самую технику безопасности, о которой мы сегодня отдельно поговорим.

Но и тем немногим, для кого эта профессия органична, техника безопасности тоже не повредит, поскольку все мы помним о том, что и сам основоположник и первопроходец, который создал психоанализ по своему образу и подобию как проекцию своих проблем и комплексов (и уж точно по определению был ему конгениален), много страдал и добровольно ушел из жизни, не выдержав мучений, убитый именно этой своей деятельностью. Убитый неотреагированным Танатосом, о котором мы еще не раз вспомним сегодня.