Елена Гусева - Путь к счастью

В целом работа удовольствия не приносила. Бумажки, балансы, проверки, отчеты, все чего-то требуют, просят, дергают, и вечно бухгалтерия во всем виновата, и постоянно бухгалтеру, этому зануде, чего-то не хватает, все ему чего-то надо… Ходила на работу, только чтобы обеспечить себя, чтобы было, где жить и что покушать. От этой безысходности становилось еще горше.

У Ролло Мэя (известный американский психолог и психотерапевт, теоретик экзистенциальной психологии) прочла такое выражение: «“Желание” дает “воле” теплоту, содержание, воображение, детскую игру, свежесть и богатство. “Воля” дает “желанию” самонаправленность, зрелость. Без “желания” “воля” теряет свою жизненную силу, свою жизнеспособность и склонна угаснуть в самопротиворечии. Если у вас есть только “воля” и нет “желания”, вы – сухой человек, викторианец, неопуританин. Если у вас есть только “желание” и нет “воли”, вы – одержимый, несвободный, инфантильный человек, взрослый, остающийся ребенком, который, соответственно, может превратиться в человека-робота». Что такое желание и интерес в работе – об этом я никогда не задумывалась. Всегда работала, включая волевые качества, насилуя себя, считала, что так и надо. Мне было все равно, где работать, главное – чтобы деньги платили. На протяжении всей профессиональной (если можно этот термин здесь применить) деятельности меня как сотрудника ценили. Тогда я думала, что мною движет чувство ответственности. Потом поняла, что на самом деле ответственность путала с чувством вины и страхом наказания за то, что что-то не сделано или не выполнен приказ начальника.

Так прошло лет десять, но сейчас кажется, что о том периоде нечего писать. Пустота. Зияющую дыру в своей душе я заполняла романами с тиранами, алкоголиками, а потом и наркоманами. В чем был мой интерес? В их спасении! Я должна была их всех спасти, пожертвовав собой! Задумалась о том, а стоит ли овчинка выделки, только тогда, когда одного из моих поклонников осудили и посадили на несколько лет в тюрьму за наркотики. И я испугалась, реально стало страшно, что со мной может случиться что-то подобное. Поэтому когда его друзья попросили носить ему деньги и передачи в тюрьму, я, что называется, «слилась», испытывая опять же чувство вины за то, что отказала в помощи.

А может быть, мне просто страшно вспоминать тот период. Ни дела, которое бы увлекало меня, ни близких отношений – не было ничего, о чем вспоминалось бы с теплотой. 40-летняя, одинокая, никому не нужная, как мне тогда казалось, женщина. Без семьи, без детей. Натянувшая на себя маску шута – типа, в моей жизни все зашибись, даже если на сердце кошки скребут и выть от тоски хочется.

Я юморила, а тоску заливала алкоголем: виски с колой стал моим любимым напитком. Пить паленый алкоголь желания не было, поэтому я покупала его в дьюти-фри на границе с Финляндией, куда часто моталась просто прошвырнуться по магазинам, продуктов купить якобы лучшего качества – деньги и время, вероятно, девать было некуда. Заполнить душевную пустоту новыми покупками и вкусной едой – почему бы и нет?

Когда человек начинает выпивать? Когда ему тошно жить. Мне было тошно самой с собой оставаться наедине. Страх одиночества сводил меня с ума. Сон не шел, чувствовалась жуткая тревожность, бешено билось сердце в груди, как у загнанного в угол зайца. Быть одной? Нет уж! Лучше зависнуть с подругой на сайте знакомств, подцепить каких-нибудь парней, наступить на те же самые грабли, что и раньше, а потом за бутылочкой-другой поплакаться на жизнь да на мужиков, которые «все козлы, и всем им одно надо, а хороших мужиков давно разобрали, они давным-давно все женатые…»

Дальше – больше. На одной из подобных тусовок рискнула попробовать наркотики. Эффект? Да никакого! Чувствовала себя как мешок с дерьмом: ноги ватные, тело обмякшее, голова, как чугунный колокол, в котором что-то звенит (может, это все ж таки остатки мозгов?). Слава Богу и моему организму, что не нашла псевдорадости в наркотиках. Отдельное спасибо моему вестибулярному аппарату, который тонко реагировал на алкогольное отравление и посылал за это «вертолетики», из-за которых заснуть было невозможно, а значит, приходилось чистить организм.

Чтобы не чувствовать себя одинокой, я шла к людям – питаться их энергией. Когда кто-то есть вокруг, все равно кто, вроде бы не так тошно. Мне нравилось быть в толпе, нравились тусовки, нравилось их организовывать. Я была легка на подъем, запросто срывалась с места. Если кто позвонит и позовет гульнуть – я тут как тут! Сразу убегаю из дома. Только бы не дома!

Вечные попойки, гулянки, попытки найти мужчину, за которого можно было бы выйти замуж, да в принципе подошел бы любой – ведь уже давно пора! Вспоминается фильм «Девчата», когда молодая вообще-то женщина 27 лет собирается выйти замуж за Сан Саныча, который лет на 30 ее старше, а подруги говорят: «Тут не то что за Сан Саныча! В ее возрасте и за козла пойдешь!» Так же думала и я, тем более что мама всегда настраивала особо не перебирать: «Хоть плохонький, но твой!»

Плохонькие в основном и попадались. Один из них мне даже сделал предложение. Стать моим законным мужем собирался моряк, с которым мы были знакомы пару дней. Он хотел получить прописку в большом городе, что помогло бы его карьере. Мужчина пришел к нам в дом, подарил маме пять белых роз и попросил у родителей моей руки. Они отказали. Моряк стал уговаривать. И чем больше уговаривал, тем больше было сопротивление со стороны мамы и папы. Наконец, я не выдержала и взорвалась: «Пойдем отсюда!» И потащила «жениха» к дверям, чтобы вместе с ним гордо удалиться. Он, однако, не горел желанием уйти, что насторожило меня. Когда услышала папин призыв: «Не сжигай мосты!» – прыть моя поубавилась. Я осталась дома обижаться, а «жених» все-таки ретировался. Больше я его не видела.

Долго еще после этого случая в семье обсуждали, что ему нужна была не я, а прописка. А мне нужна была свобода. Свобода от родителей, от их удушающей любви, от давящей заботы, от контроля. Сбежать замуж за кого угодно – единственный, как тогда казалось, выход. А это был единственный случай, когда мне сделали официальное предложение. Больше таких предложений за всю мою 40-летнюю жизнь не поступало.

Однажды, на одной из встреч одноклассников, мы разговорились с двумя бывшими моими ухажерами. На прямой вопрос о том, почему они не женились на мне, я услышала: «А ты командовать любишь. С тобой жить нельзя». Значит, были вокруг меня мужчины, которых я привлекала и которые не позволяли собою руководить? Только я их не видела, не интересны они мне были. Ведь их не надо спасать, не надо их окружать заботой, не надо им сопли подтирать. Не интересно с ними было, не подходили они к моему сценарию 1 1 Эрик Берн, психиатр, разрабатывавший трансакционный анализ и сценарный анализ, определял сценарий как бессознательный жизненный план, который составляется в детстве, подкрепляется родителями, оправдывается ходом событий и достигает пика при выборе пути. Подробнее об этом вы можете прочесть в его книге «Люди, которые играют в игры». .