С. Четвертаков - Совесть в психологии Маслчет

Кроме проблемы «уважение – любовь или страх», есть и вторая сторона – уважение есть состояние (удовлетворения) того, кого уважают.С позиций психологии возникающий личный синдром нашего напряжения в связи с тем, что нас не уважают, именуют потребностью уважения. И потому направленные действия человека, стремящегося к уважению, в конечном счете, и приводят к тому, что его могут начать уважать.

А именно, мы чаще ценим нечто важное для нас. Когда? – В случае, когда его у нас нет! И мы боимся чего-то важного, что может быть опасным для нас. Когда? – Тогда, когда у нас нет силы и ресурсов противостоять этому важному, даже в случае угрозы.

При этом речь идет не о желании конкретного предмета, а о доступе к ресурсам ИНТЕГРАЛЬНО.

И второе. В анализе уважения полагается различать, ЧТО является подлинным источником уважения – уважающие или сам уважаемый. Из иерархии потребностей следует, что прежде оценки и появления уважения к кому-либо возникает ИНТЕГРАЛЬНОЕ ПО ВСЕМ РЕСУРСАМ мнение об уважаемом через общение. Без информации У НАС о поведении ДРУГОГО человека уважения К НЕМУ в любом смысле возникнуть не может.

Потому логически наше Уважение как уважающих есть следствие нашего опыта действий и поведения Уважаемого в сочетании с его ресурсами , реальными, потенциальными или символическими, пока мы считаем их существенными ДЛЯ НАС или ДЛЯ ВСЕХ. И сразу оговоримся, что социальная наука, которой психология отдала тему уважения на откуп, имеет обратное (и неверное) представление. Она собирает данные о мнениях окружающих и изучает критерии уважения множества людей о произвольном человеке. Можно привести обзор сотрудника Стэнфордского университета США Роберта Диллона [Dillon R.S. 2003]. И отсюда следует, что такая наука никогда не сможет понять, как возникает в обществе власть. Причина власти лежит не в реакциях среды, а в действиях ведущего, ищущего власти.

Так ветер гнет траву, а не трава раздувает ветер. Здесь аналогия не полная. Подчинение социальной среды вызывает далее новую активизацию источника. И это особое свойство высшей материи. Ценностный подход – считать источником только среду.

Научный и рациональный подход – видеть в любом социальном явлении всё – плохое и хорошее – выбирать хорошее, и знать, почему хорошее хорошо, и чем плохо – плохое (в последствиях). И это должно быть принципом и науки, и образования на уровне старше 12-ти лет.

А использовать как хорошее то, что вам «преподнесли на вере», и верить в то, что есть только такое, это в лучшем случае обман во имя любви и воспитание невинностью. И это делает человека, как и любая вера в добро без границ, а добро бывает и во зло, уязвимым в каждой новой ситуации, которая не оговорена вашим пастырем.

Последнее есть ценностный подход социальной науки. А она не всегда знает, почему то, что окружает нас, хорошо. И появление новых социальных проблем обязывает пересмотреть ряд позиций в обществе хотя бы потому, что социальная наука на начало XXI—го века не справилась со своими обязанностями в смысле социальных и политических рекомендаций и прогнозов. И, в частности, только поняв проблемы уважения, мы может начать наш путь к ценностям и к этике. А именно, требуется уточнить представление об уважении и его формах, выявить отличие уважения от ошибочного самоуважения – мнения других о себе , начать искать чистое самоуважение, как самоанализ и новую форму самопознания . И только так, оказывается, мы вступаем в воды реки, текущие в Океан под именем Совесть.

С 2003 года тема уважения в этом проекте была поднята и разобрана. Первое изложение было выполнено в 2004-м году и выставлено в Интернете [Электронный ресурс] Сайт автора, 2004. URL]. Второй вариант был изложен в «Реконструкции теории Маслоу» (2011), и там появилась тема ресурса, его видов и даже символического уважения еще в мире животных. Самый развитый – представлен в первом издании «Кувшин Маслоу – психология от страха боли до совести» (2016). Последний вариант включил понятие статусного ресурса, вид которого и образует преимущественное ранжирование в социальной группе. Более корректно он изложен во втором расширенном издании этой книги «Кувшин Маслчет…» (2018).

Результатом исследования уважения стало деление психологических состояний уважения на уважение к статусу, наличию силы, ресурсов и опасности от страха (и подчинения) и на уважение с харизмой и ожиданием (предвкушением) блага как ценности и добра, то есть добровольного, а не принудительного уважения.

Есть и ещё совершенно новое дополнительное соображение к теме отрицательного уважения. Автору приходится вести тяжелые споры с самыми близкими людьми по поводу их искреннего представления, что «отрицательное уважение есть вовсе не уважение». Дело в том, что творческие люди (в соответствии с самой иерархией потребностей) давно уже удовлетворили свои потребности уважения (у счастливых и творящих с детства людей этих проблем просто не возникает). Потому в своем опыте они не испытывают ни зависти, ни страха сейчас и (или почти) не имели такого опыта в прошлом. Бог миловал! И они не могут рассудочно (на своем опыте) найти оснований для феномена негатива. И это один фактор. Но есть и разительный другой.

Человек, испуганный или боящийся опасной власти, просто опасного другого, никогда не признается публично (кроме, быть может, самым близким и то не всегда), что он «уважает» из страха. Если уж люди способны не признаваться себе (так возникает психическое замещение) в своих страхах и находят основания для «уклоняющегося поведения», а это есть сбережение собственной психики, то собрать информацию наблюдателю или социологу о причинах подчинения можно лишь косвенным образом. Таковы проблемы с овациями и улыбками на митинге или собрании при возгласах «Слава Сталину!» или со слезами на глазах при похоронах любимого вождя (КНДР).

Современная социология в позитивном «как надо» уважении стесняется говорить о негативном. А в целом обязанность расшифровки уважения – это задача психологии. Иначе социология в «прекраснодушии» приобретает полную неспособность объяснить феномен власти. В то же время в социологии существует термин Вебера «харизма», или, по-русски, «авторитет», что означает возможность «влиять» на других. «Влиять» же – означает «воздействовать». Чем же? И мы подходим к сути вопроса.

Небесная идиллия современной социологии тщательно уводит ученика от сермяжных истин о значении материи. Слово «ресурсы» используются обычно в экономике, но очень редко – в политических науках и почти никогда в социологии. Мы их определили как «любые средства индивида для удовлетворения своих потребностей, включая собственные силы и информацию». Ресурсы определены у российского социолога А. И. Кравченко в его более ранней работе как «ценности» [Кравченко А. И., 1997, с. 71]. «Ценности – это то, в чем человек нуждается и чего у него нет. То, что в избытке, мы не ценим, но то, что теряем или чего у нас нет, то ценим. Если потребность – побудительная сила, …, то ценность обозначает те объекты, которые удовлетворяют эту потребность и находятся вовне…», [Там же, с. 72]. Но далее автор, забыв о самом простом (капитал, земля, рабочая сила, а информацию он вообще опустил), уходит в сферу моральных ценностей и норм. Поэтому позже [Там же, с. 299], когда он говорит об авторитете – общепризнанном влиянии и о власти – формальных социальных отношениях, автор не увязывает неформальное – авторитет как уважение – с ресурсами хотя бы и личными (напр. способностью производства информации). А в реальности авторитет и способности постепенно формализуются во владение и распоряжение, что и образует введение во власть.