Елена Сапогова - Лабиринты автобиографии. Экзистенциально-нарративный анализ личных историй

Семиотическая компетентность позволяет не только систематизировать и упорядочивать эпизоды жизненного опыта, но и создавать новые субъективные семантические единства, новые смысловые синтагмы, отражающие пристрастное отношение человека к собственной жизни. Тем самым автобиографирование выполняет жизнетворческую функцию, а сама личность «принуждает смыслы существовать через себя» (А. Бадью).

В этом контексте самовыговаривание (автонаррация) может быть понято как частный вариант более широкого психологического феномена – « заботы о себе» (термин М. Фуко). В идею «заботы о себе» входит всё то, что человек способен отрефлексировать как необходимое именно ему, совершаемое исключительно «ради самого себя» – и не только на уровне поддержания здоровья и жизнедеятельности, но и для переживания внутреннего благополучия, конгруэнтности с миром, для своей самости, в том числе для «жизни духа». Это не просто самосовершенствование, но деятельное отношение к себе и своей жизни, следование добровольно принятому на себя обязательству (внутреннему выбору) такого продуктивного способа существования, который субъект соотносит с собственным пониманием себя, своих возможностей и интенций.

Деятельное отношение к себе и семиотическая компетентность, лежащие в основании самодетерминации и самоорганизации, вполне могут претендовать на то, чтобы считаться специфическими новообразованиями взрослого возраста. Более того, обнаружение этих феноменов во внутреннем плане сознания можно отнести к индикаторам личностной зрелости субъекта.

Семиотическая компетентность отражает также способности человека к построению личностной герменевтики. Мы определяем её как специфическую функцию самосознания (или особый режим работы сознания ), посредством которой совершаются процессы самоистолкования, схватывания собственной подлинности (аутентичности).

Личностная герменевтика связана с: 1) изживанием не оправдавших себя, но прочно усвоенных в ранней социализации правил, табу, идей, идентификационных образцов и пр.; 2) экзистенциальной рефлексией уникального опыта проживания жизни, особенно его отклонения от привычных и «ожидаемых» сюжетов и сценариев; 3) нарастающей когнитивной сложностью личности, персональным развенчанием фикционных идей, выработкой индивидуального жизненного стиля, столкновением с такими жизненными событиями и обстоятельствами, для которых не найдено аналогий и клише в семиотических ресурсах первичной социализации; 4) обращением личности к амплифицирующим контекстам существования (духовному, экзистенциальному, метафизическому), позволяющим расширять личностные горизонты и позиционировать собственную жизнь не только на шкале индивидуального, но и на шкале исторического времени.

Герменевтически ориентированное автобиографирование конструирует и конституирует «Я» ( порождает его как смысловую систему ) путём отбора из непрерывно текущего опыта тех фрагментов, которые что-то для человека значат, говорят о нём самом, детерминируют его поступки и мысли, задевают его чувства, имеют к нему отношение. Одновременно он пропускает, не замечая, отсеивает всё то, что не попадает в индивидуальную область означивания . Рассказывая о себе, субъект сам строит и «схватывает» своё «Я».

Семиотическая компетентность создаёт возможность трансформации фрагментов жизненного опыта в единицы опыта экзистенциального, которые составляют персональный смысловой тезаурус личности.

Жизненный опыт рассматривается в монографии как универсальный комплекс упорядоченных и доступных сознанию воспоминаний, переживаний, представлений и выводов, извлечённых из повседневного существования, а под экзистенциальным – комплекс индивидуально извлечённых и персонально значимых концептов, семантически соотнесённых с самой личностью.

Единицы экзистенциального опыта постепенно, на всём протяжении осмысленной жизни личности, складываются в индивидуальный смысловой тезаурус, в пределах которого личность предпочитает думать и рассказывать о себе и мире. Смысловой тезаурус мы понимаем как индивидуальный комплекс соотнесённых с экзистенциальным опытом значимых концептов, которые насыщены эмоционально личным содержанием и максимально точно соотнесены с рефлексируемыми фрагментами жизни личности и её собственными возрастными и характерологическими особенностями. По определению М. Н. Эпштейна, это срез нашего сознания и видения жизни как целого , куда на равных правах включаются личные и географические имена, термины родства, исторические и календарные события, социальные и профессиональные роли, усвоенные понятия, архетипические конструкции и пр. Почему это так?

Нам всем со студенческой скамьи знакома семантическая диалектика означивания и осмысления, составляющих процесс понимания. Но при обращении к пониманию собственного жизненного пути для человека часто важно не столько обобщённое значение пережитого, сколько само переживание смысла некоего процесса и обстоятельств его достижения, в котором обнаруживаются объяснения, оправдания, преимущества, принятие, удовлетворение, любование, отступления, экзистенциальные находки, надежды, хамартии и другие субъективно насыщенные аспекты жизни.

Они персонализируют жизнеописание, удерживая потенциальность раскрытия личностного смысла в рамке определённой событийности, открывая прежде всего самому рассказчику новые значения и измерения собственного существования и осознания прожитого. Так, к примеру, «война» для конкретного человека предстаёт вовсе не как «конфликт между политическими образованиями, происходящий в форме боевых действий между их вооружёнными силами», а как «холод», «огонь», «стыд», «страх», «боль», «страдание», «бой», «кураж», «злость», «трусость», как «хлеб», «баня», «контузия», «ранение», «письмо», «утрата», «тишина» и т. д.

Именно в этих концептах автобиографической памяти осуществляется своеобразное «микширование» опыта субъективного восприятия реальности с реальностью знаемого , которым задаётся их дальнейшая нераздельность, слиянность. За счёт неё человек принимает своё переживание жизни за знание проживаемой жизни в целом (так, для пережившего блокаду человека «война» – это всегда прежде всего «голод», «утрата близких», «безнадёжность», а вовсе не «бой», «сражение» и т. п.). И тогда каждая единица индивидуального тезауруса (событие текста) есть не столько событие само по себе, сколько нераздельная слитность «Я-в-событии», «Я-этого события».