Владислав Стасюк - Эссе. Статьи. Апологетика

В Святом Писании приводиться следующая мысль: Сохранившему и приумножившему, будучи верному в малом, будет передано и большее, а у получившего и ни чего толком не предпринявшего, как у неверного отнимется и то, что оставалось.

Продолжая мысль о необходимости глубокой децентрализации, надо отметить созидающую мысль последней. Ведь её антипод – централизация вертикали всех категорий и уровней жизнедеятельности общества, лояльного единому центру, единой идее, единому порядку, единому эгоцентрическому субъекту. Следовательно сущность (необходимой нам) верной децентрализации обязательно должна исходить из её синергетичности, а значит строится на взаимоуважении, партнёрском равноправии и красоте культурных разновидностей, а так же готовности органически, единым фронтом ответить и на все внешнемировые вызовы. В том и сила и разум общества. Не в казарменном порядке унитарного диктата, как эгоистической идее, разрушающей социальные основы гражданского общества, а в свободе реализации его мультикультурной самобытности, традиционной преемственности, древе генетических и родовых корнях. В общем не как у отчимов-волков (до Майдана) и тем более не как у шакалов-наёмников (после Майдана), а по отцовски. Но не будем романистами, то лишь ориентир и таким он должен для нас оставаться.

Св. Писание, устами апостола Павла разбивает идею унитарности христианского сообщества, не оставляя ей шансов. Это вполне может служить символом любому обществу и сегодня. Упрекая жителей Коринфа в их самоидентификации (титульности) как принадлежности к тому или иному апостолу, в том числе и Павлу, апостол обосновывает это так: «разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?». Далее, (назовём её синергитической децентрализацией), она лишь имела всестороннее развитие. И более того, закрепилась институционально, разностью административно-богословских кафедр.

Унитаризм тем и опасен, что лояльность, как обязательства всего общества перед некой унитарной идеей, парализует его в химии правового конформизма и постепенно обезличивает всё общество. Выживет лишь диссидентско и разношерстное оппозиционное режиму подполье. Особо прекрасны и достойны среди таких «выживших», талантливые люди, не нывшие, но искусно встроившиеся в систему и сумевшие не только выжить, а и стать всенародно признанными и любимыми, людьми с большой буквы. Прошедшие тернистыми тропами и даже получив признание и от самих верховных стражей. Увы, лишь так закаляется сталь и характер, так высекается личность. В условиях не простой, а иногда суровой реальности. Но тема не о том, это лишь намёк на важность среды, как условия для развития.

Мне даже приходилось слышать о том, что надо создать христианскую партию, христианский фронт или христианскую политическую платформу. Люди искренне и серьезно желают, чтобы христианство пошло войной на мирское политиканство и несправедливость. Конечно сделать это, должна особая партия. Странно, что некоторых неувязок в этой программе не видят и после того, как в своё время вышла в свет, и сегодня не перестаёт быть актуальной «Схоластика и политика» французского философа Жака Маритэна. Быть может, призвание гипотетической христианской партии станет в том, чтобы жить стало лучше; быть может, она призвана решить, что такое «лучше» и какими методами нужно этого добиваться. Если она выберет первый вариант, она политической партией не будет. Почти все партии стремятся к целям, которые всякому понравятся, – они хотят для всех или для части общества уверенности в будущем и благополучия, а для страны – процветания, с их точки зрения, соотношения между порядком и свободой. Разделяют их, их представления. Мы спорим не о том, нужно ли людям жить лучше, а о том, что им в этом поможет – капитализм, социализм, народовластие, монархия, унитаризм, децентрализация и т. д.

Так что же будет делать христианская партия? В прошлом благочестивый Филарх был убежден, что хорошей может быть только христианская жизнь, и насаждать ее должна сильная власть. При чём власть должна постепенно уничтожить последние следы душепагубного либерализма. По его мнению, фашизм просто исказил верную идею, а чудище демократии, дай ему волю, пожрет христианство; и потому он готов принять помощь даже от фашистов, надеясь, что он и его соратники в конце концов фашистов «перелепят». Статив не уступает Филарху в благочестии но он глубоко убежден, что падшему человеку нельзя доверять столь опасную силу, как власть, он не надеется на вождей и видит единственную надежду в демократии. Тем самым он готов сотрудничать со сторонниками status quo, хотя их мотивы лишены и призвука христианства. Наконец, Спартак, не менее честный и верующий герой своего времени, хорошо помнит, как обличали богатых и пророки, и Сам Спаситель. Потому склоняется к сторонникам левой революции. Естественно, и он готов платить «диким синтезом несовместимых веществ» и сотрудничать с теми, кто прямо называет себя воинствующими безбожниками.

И вот все трое встретятся в «христианской» партии, следовательно перессорятся, на чем ей и придет конец, как было это не раз в истории, в том числе и новейшей в Украине. Выбор не велик. Вот другой вариант: кто-то один из них возьмет верх и выдавит двух других. Так новая партия, т. е. меньшинство «христиан», вряд ли сможет что-нибудь толковое сделать своими силами. Такова уж политика. Всё же ей придется объединиться с соответствующейнехристианской партией – например с фашистами, если победит Филарх, с консерваторами, если победит Статив, и с левыми, если победит Спартак. Не совсем ясно, чем же все это будет отличаться от нынешнего положения из новейшей истории. А раз так, то чем тогда всё это будет отличаться от трагических последствий таких союзов.

Более чем сомнительно, что христиане перелепят своих неверующих собратьев по партии. Куда им:)! Ведь как бы они ни звались, они представляют уже не христианство, а его малую часть. Идея, отделившая их от единоверцев и сроднившая с неверующими (ситуативными единомышленниками), отнюдь не богословская. Она не вправе говорить от имени христианства, и власти у нее ровно столько, сколько властности у ее приверженцев. Но дело обстоит гораздо острее, драматичней и даже трагичней. эта малая часть считает себя целым. Назвавшись «христианской» партией, она тем самым отлучает, осуждает во грехах своих политических противников. И в самой тяжелой форме, ее постигнет необратимое искушение, которым враг рода человеческого никого из нас не обделил. В конкретном случае, так называемой «христианской» партии, внутри которой разделяемы политические взгляды (целесообразные, как правило), покажутся учением самой Церкви. Не правда ли? Мы всегда готовы принять наш чисто человеческий энтузиазм за святое рвение. Это усилится во много раз, если мы назовем небольшую партию фашистов, демократов или левых христианской партией. Старый чёрт, хранитель партий, всегда рад рядиться в грим ангела света, а тут политики сами дают ему лучший маскарадный костюм. Когда же он перерядится, повеления его быстро снимут все нравственные запреты и оправдают все, что измыслят наши нечестивые союзники. Фенито ля… Если надо убедить христиан, что предательство и убийство дозволены, чтобы установить угодный им режим, а религиозные гонения и организованный бандитизм – чтобы его поддерживать, лучшего способа нет. Вспомним поздних лжекрестоносцев, конкистадоров и многих других. Тех, кто прибавляет «Так повелел Господь» к своим политическим лозунгам, поражает рок: им кажется, что они все лучше, чем дальше они зашли по пути греха. Сцена майдана истоптана такими верующими-оборотнями… Вспомните начало конфликта на Грушевского, кто встал между бойцами ВВ и протестующими… И вспомните, кто стоял на цнене майдана и как бы призывая к миру, поощрял захваты и оккупацию Киева «бийцямы майдану»… Сравните тех священнослужителей и этих, всего то. А все оттого, что нам представляется, будто Бог говорит то, чего Он не говорил. Христос не пожелал решать дела о наследстве – «Кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12:14). Он ясно сказал нам, какие средства праведны. Чтобы мы знали, какие из них действенны, Он дал нам разум. Остальное Он предоставил нам. Маритэн разумно указывает единственный способ, каким мы можем воздействовать на политику. Церковь и христиане реально влияли на историю не потому, что у них была партия, а потому, что у них была совесть и исходящий от неё драйв, сила разума и воли, отражающие нечто более высшее. С эти невозможно было не считаться. Что ж, спросят вас, нам остается писать, говорить, обсуждать, встречаться, вести диалоги везде, где только возможно, просветительскую работу, взывать к депутатам и властям? Да, и это неплохо. Тут можно сочетать отвагу с голубиной кротостью и змеиной мудростью (не путать с иезуитством). Вообще же, верно когда мир считается с христианами, а не христиане – с миром.