Андрей Курпатов - Складка времени. Сущность и критерии

Мозг человека не справляется с информационным бумом – и прежде всего не справляется его «рабочая память» [98] В отечественной литературе закрепилось понятие не «рабочей», а «оперативной памяти». , та самая, которая позволяет нам осуществлять целенаправленную мыслительную деятельность. Согласно «Большому психологическому словарю» российских авторов working memory (рабочая или оперативная память) – это «вид памяти, включающий в себя процессы запоминания, сохранения и воспроизведения информации, перерабатываемой в ходе выполнения действия и необходимой только для достижения цели данного действия» [99] Большой психологический словарь. – 4-е изд., расширенное/ Сост. и общ. ред. Б.Т. Мещеряков, В.П. Зинченко. – М.: ACT: ACT МОСКВА; СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2009. С. 450–451. . Однако в действительности «рабочая память» – это специфическое название для, по существу, самого процесса активного мышления. Неслучайно профессор психологии Алан Бэддели пишет: «Под термином „рабочая память“ подразумевается система, которая может сохранять и обрабатывать информацию, необходимую для выполнения сложных когнитивных задач, таких как чтение, обучение и логическое мышление» [100] Клингберг Т. Перегруженный мозг. Информационный поток и пределы рабочей памяти / Пер. со швед. К. Мурадян и Е. Серебро. – М.: Аомоносовъ, 2010. С. 48. .

Мы привычно пользуемся понятиями кратковременной и долговременной памяти: благодаря «кратковременной памяти», обусловленной активностью нейромедиаторов, мы помним воспринятую только что информацию в течение весьма ограниченного периода времени, тогда как «долговременная память», за счет уже морфологических изменений в нервной ткани [101] Речь идет о формировании дополнительных дендритных соединении между нейронами (как раз за это открытие Эрик Кандел получил свою Нобелевскую премию). , позволяет нам помнить полученную информацию неограниченно долго. Но данная классификация не отражает участие памяти в мыслительных процессах, хотя очевидно, что последние без нее невозможны: когда мы думаем, мы не просто решаем какую-то конкретную задачу, мы, с одной стороны, извлекаем из своей памяти необходимые для этого знания, а с другой – удерживаем в памяти определенное количество промежуточных результатов. Поэтому, если смотреть с точки зрения «памяти», перед нами «рабочая память», а если с точки зрения «мышления» – то мышление, которое невозможно без того, что мы знаем и, соответственно, помним.

Существует по крайней мере три факта, которые мы должны иметь в виду когда говорим о понятии «рабочая память». Во-первых, одна из главных характеристик рабочей памяти заключается в том, что мы откликаемся не на то, что воспринимаем здесь и сейчас, а на информацию, которая хранится в нашем мозге. Во-вторых, главными операторами рабочей памяти являются лобные и теменные (в особенности – ее интрапариетальная борозда) доли, причем именно эти же участки отвечают и за управление вниманием. И в-третьих, что, наверное, самое важное – это, если так можно выразиться, пропускная способность нашей рабочей памяти. В 1956 году американский психолог Джордж Миллер опубликовал знаменитую впоследствии статью «Магическое число семь, плюс-минус два: некоторые пределы нашей способности обрабатывать информацию», и, в сущности, все содержание этой статьи уже было отражено в ее названии. Однако «магическое число семь» актуально только для кратковременной памяти, если же мы говорим о рабочей памяти (то есть не только о нашей способности помнить здесь и сейчас какую-то информацию, но и о способности работать с актуальной для нас информацией), то «магическое число» семь на глазах ужимается до четырех. В 2001 году психолог Нельсон Кован достаточно убедительно показал, что в рамках нашей мыслительной деятельности мы способны одновременно оперировать тремя-четырьмя объектами, и лишь некоторые из нас способны довести их число до пяти [102] Там же, с. 62. .

Занимательность и даже некоторая парадоксальность этого правила состоит в следующем: ограничение на количество «объектов», которыми способна оперировать рабочая память в процессе нашей мыследеятельности, ограничено у всех людей – и у упомянутого уже Альберта Эйнштейна, и у любого другого человека (если он, конечно, не лобный больной). Но у Эйнштейна спрашивают про блокнот для «гениальных мыслей», а у большинства из нас – нет, Эйнштейну удается совершить парадигмальный сдвиг в научном сознании, а бессчетной армии ученых – нет. Что-то здесь не складывается… С другой стороны, вспомните все хорошо известные нам мысленные эксперименты, которыми сам Альберт Эйнштейн иллюстрировал свои теории – они в общем и целом всегда состоят не более чем из трех-четырех объектов: поезд – мяч – наблюдатель, поезд – луч прожектора – наблюдатель, наблюдатель № 1 – ракета – наблюдатель № 2 и т. д. То есть Эйнштейну как-то хватало опциональное™ его столько же ограниченной, как и у нас, рабочей памяти для совершения великих открытий, а другим этого, оказывается, вроде как недостаточно. Так в чем тут фокус?

Как мы уже говорили, обычно нам кажется, что истинное мышление – это что-то такое невероятно масштабное, грандиозное, Философское (непременно с большой буквы). Но любое наше мышление ограничено емкостью рабочей памяти, которая, как мы теперь знаем, предельно невелика. Вы физически не можете оперировать большим количеством элементов (а тем более переменных) – они просто не уместятся на площадке вашего активного внимания! Иными словами, конструктор, которым мы пользуемся в разгар даже самых серьезных размышлений, на которые мы только способны, предельно ограничен по числу используемых в этом процессе деталей. Потенциальная мощность рабочей памяти и сильно ограничена, и, более того, неспособна к какому-то радикальному наращиванию. Поэтому ценность мыслей, которые мы способны надумать, определяется даже не тем, сколько элементов мы способны осмыслить одномоментно, а тем, что это за элементы, насколько они сложны сами в себе.

Занимаясь описанием этих «объектов» рабочей (оперативной) памяти, отечественные психологи пользуются понятиями «оперативной единицы восприятия», «оперативной единицы информации», «оперативной единицей памяти», «оперативного образа» и т. д. Суть всегда одна и та же: да, решая любую задачу, мы оперируем ограниченным количеством ментальных «объектов», но сами по себе эти «объекты» могут быть разными по своей сложности – «формирование оперативной единицы восприятия основано на объединении, обобщении и перекодировании информационных элементов с учетом смысловых связей между ними, что дает выигрыш в скорости восприятия, разгружает оперативную память», «на основе учета наиболее существенных, закономерных свойств материала формируются оптимальные оперативные единицы памяти, в наибольшей степени адекватные решаемой задаче; уровень оперативной единицы памяти не является константным свойством человека, он складывается в процессе обучения выполнению данного вида деятельности; путь формирования оперативной единицы памяти все более высокого уровня связан с превращением целенаправленных, развернутых действий в сокращенные автоматизированные операции» и т. д. [103] Большой психологический словарь. – 4-е изд., расширенное / Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. – М.-.АСТ: АСТМОСКВА; СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2009. С. 425–426.