Джо Марчант - Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел
- Название:Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:2016
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-389-12439-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джо Марчант - Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел краткое содержание
Но вот парадокс: именно серьезные ученые, видные представители многих областей науки, экспериментально доказали, что мысль, эмоция, вера способны принести самую что ни на есть реальную пользу здоровью: снять симптомы недуга, повысить иммунитет, снизить риск тяжелого заболевания…
Эта книга – путеводитель по широкому полю идей, от гипноза до медитации, от плацебо до позитивной визуализации. Опираясь на результаты новейших исследований, Джо Марчант очищает эти идеи от лженаучной шелухи – и знакомит читателя с основанными на них методами самоисцеления, которые действительно работают.
Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
«Меня словно заживо похоронили. – Саманта Миллер говорит это буднично, сверля меня голубыми глазами и жуя фалафель. – Я вымоталась, у меня страшно болели суставы. Казалось, что все это время я проболела гриппом и неизвестно, поправлюсь ли. Я ничего не могла делать. Настоящая западня».
Сегодня Саманта выглядит живой и моложе своих 46 лет. Она аккуратно одета в стиле пятидесятых: платье в розовый цветочек и пушистый берет, у нее яркая помада, светлые волосы красиво уложены и скреплены белой гвоздикой. Мы встретились за ланчем в турецком ресторане на фешенебельной лондонской Аппер-стрит, и в ходе беседы Саманта кажется энергичной, веселой и очень резкой. Трудно поверить, что она несколько лет выбиралась из земного ада.
В конце 1990-х Саманта жила в Хэмпстеде и преподавала рисование в «недоукомплектованной персоналом и средствами» средней школе. Работа с детьми утомляла ее. Детям, по ее словам, присуща «несокрушимость юности». «Их еще ничто не сломало». Саманта была также заядлой горной велосипедистской и пловчихой, вела бурную жизнь. Если что-нибудь нужно сделать, она тут как тут. И она всегда стремилась к совершенству.
Потом вдруг заболела. «Вирусное поражение желез», – поясняет она. Ей и в голову не пришло уйти на больничный. «Вот я и работала с высокой температурой. Тогда-то во мне что-то и надломилось». Она поправилась, но в дальнейшем постоянно испытывала сонливость. Через несколько лет ей сделали операцию на позвоночнике, и в больнице она подцепила гастроэнтерит. «Просто кошмар, – говорит она. – Меня колошматило со всех сторон».
Последствия операции и гастроэнтерит прошли, но Саманта не в силах была даже встать с постели. Она выдохлась, но не имела возможности заснуть, ее постоянно мучили боли, у нее развилась повышенная чувствительность к звукам и свету. Она не могла спуститься по лестнице, и ее супруг, уходя на работу, оставлял ей фрукты у постели. Она была подавлена и беспомощна – не способна ни сидеть, ни слушать радио, ни отворить дверь (ей вспоминается, как она думала, что лучше быть в инвалидном кресле, полностью обезножев, – по крайней мере, хватило бы сил добраться до двери).
При всякой попытке мобилизоваться симптомы нарастали. И вот она лежала месяцами, запоминая каждую щель в комнате и рассматривая висевшую на стене большую картину – оксфордширский пейзаж, который написала сама. «Мне не верилось, что это моя работа. Смогу ли я когда-нибудь снова сделать нечто подобное?»
Супруг заботился о ней, но она чувствовала, что друзья и родные не понимают ее. Они говорили, что тоже постоянно устают, и ей было ясно: они думают, будто ее болезнь – некий личный выбор. Особенно горько было услышать от отца: «Достало уже, пора бы тебе пойти на поправку». Жизни не было никакой, как и надежды на выздоровление, и Саманта обратилась к супругу и сестре-близняшке. Она попросила помочь ей совершить самоубийство.
Синдром хронической усталости (СХУ) – одно из самых спорных заболеваний в медицине. Ученые, врачи и пациенты спорят о его названии, определении и даже самом существовании. Но прогноз плохой. Проведенный в 2005 году анализ пятилетнего наблюдения за такими больными показал, что выздоровление наступает всего в 5 % случаев {104}.
Заболевание привлекло внимание врачей в XX веке после серии загадочных вспышек необъяснимой слабости и усталости у больших групп людей. Две самые сильные произошли в лондонском Королевском бесплатном госпитале в 1950-х и на озере Тахо, штат Невада, в 1980-х, где болезнь была названа «синдромом неряхи Энн». После этого врачи начали изучать и отдельные случаи в более широкой популяции.
Синдром хронической усталости известен также как миалгическая энцефалопатия, или МЭ (хотя не все согласны с тем, что это одно и то же заболевание). У него нет подтвержденной причины, его диагностика не согласованна {105}, но о нем говорят в случае полугодовой или более длительной стойкой усталости, которая ухудшает качество жизни и не проходит в состоянии покоя. Его сопровождают другие симптомы, включая нарушение памяти и концентрации, боли в горле, болезненность лимфатических узлов, головные, суставные и мышечные боли. В тяжелых, как у Саманты, случаях пациенты надолго оказываются прикованы к постели.
Симптомы очень похожи на гриппозные, и кажется, что СХУ во многих случаях действительно провоцируется вирусными инфекциями – например, инфекционным мононуклеозом (хотя не самим гриппом). Организм как будто очищается от вируса, но усталость остается. У 12 % взрослых с инфекционным мононуклеозом через шесть месяцев развивается СХУ {106}.
Поскольку механизм неясен, заболевание часто объяснялось психологическими причинами: в 1970-х психиатры низвели его до «массовой истерии», а в 1980-х пресса безжалостно нарекла его «гриппом яппи», намекая, что больные – испорченные молодые люди, которым лень работать. Современные медицинские власти согласны с тем, что это действительно отдельное заболевание, пусть даже со спорными причинами, но многие больные по-прежнему чувствуют, что ими пренебрегают как ипохондриками, которым нужно взять себя в руки.
Ноакс заинтересовался СХУ после того, как повидал больных спортсменов и понял, что заболевание не укладывается в этот стереотип. «Я наблюдал слишком многих профессиональных атлетов, которые желали бегать, теряли все, но так и не справлялись, – говорит он. – Последнее, чего им хотелось, так это болеть».
Он считает, что ответ скрывается в головном мозге. «У центрального регулятора сбились настройки. Он переоценивает имеющуюся усталость». При изучении центрального регулятора предполагается, что сдвиги бывают очень тонкими, на пределе возможностей, зачастую – у чемпионов. Но что произойдет, если система рухнет целиком? Усталость, которая в норме хранит нас от перегрузок, может превратиться в тюрьму.
Ноакс утверждает, что независимо от провоцирующего СХУ фактора – вируса, перегрузки, генетической предрасположенности или, скорее всего, сочетания ряда причин – границы физической активности чрезвычайно сужаются вплоть до фактической иммобилизации. Если он прав, то такие несчастные, как Саманта, способны «решить» быть активнее не больше, чем Месснер – станцевать джигу на вершине Эвереста, а Фарах – прибежать к финишу на 20 секунд быстрее.
Но из этого следует, что на заболевание могут влиять психологические факторы. По данным одного из самых основательных исследований СХУ, убежденность пациентов в соматическом характере и неизлечимости этого заболевания, а также их страх перед физической активностью значительно снижают шансы на выздоровление. «Если они верят, что болезнь неизлечима, то так оно и оказывается», – говорит Ноакс. Хотя сигналы организма играют важную роль и показывают, устали мы или нет, в конечном счете за все отвечает мозг.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: