Аманда Палмер - Хватит ныть. Начни просить

Я написала сообщение в Twitter:

«Мы не можем встретиться. Это незаконно. А что насчет нескольких минут молчания? Мне они необходимы. Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?»

Моя лента переполнилась ответами: «Да, пожалуйста». На часах было 20.55, поэтому я решила провести минуту молчания ровно в 21.00 и попросила людей найти хорошее место и сделать все, что им было нужно, чтобы подготовиться. Я зажгла несколько свечей и начала отсчет в Twitter, поставила таймер на iPhone и ровно в 21.00 закрыла глаза.

Несколько секунд спустя в заднюю дверь вошла двоюродная сестра Нила, которая у нас гостила. Она выглядела такой же эмоционально выжатой, как и я. Мы обнялись. Я показала ей на ноутбук на кухонном столе и сказала:

– Эй… это может показаться странным, но… я провожу минуту молчания в Интернете.

Джудит знала меня. Она все поняла. Я вновь закрыла глаза и села на стул, с Джудит – и моим онлайн сообществом, – пока не прозвенел таймер.

Все посылали слова любви и мира. Я пожелала всем окружающим меня людям в Бостоне безопасного сна без страха.

Последующие дни были наполнены шквалом чудовищных фотографий и новостей. Начался розыск обвиняемых террористов – ими были два молодых брата. Въезд и выезд из города были запрещены, самолеты не летали, поезда отменили. Я должна была провести концерт в Нью-Йорке, но добраться до туда казалось невозможным. Я не могла перестать думать, что могло заставить человека сделать что-то настолько ужасное и какую боль чувствовали жертвы, которые остались без ног. Я услышала о Джохаре Царнаеве – выжившем обвиняемом террористе – это был девятнадцатилетний подросток, которого нашли на дне лодки и который – как я узнала из новостей, – был другом ребенка моего друга. Я слышала историю о том, как они угнали машину и попытались сбежать в Нью-Йорк.

Несколько дней спустя после йоги я вернулась в то же кафе, в котором сидела, когда узнала новости о взрыве, и выложила в блоге поток мыслей и размышлений о моей жизни, жизни моих друзей, о подростке на дне лодки в форме белого стихотворения.

Всего получилось тридцать пять строк. Я не думала, что это хорошее стихотворение. Это была просто смесь моих собственных чувств и ощущений. Совпадения. Блендер.

Я назвала этот пост «Поэма для Джохара». Фанаты прочли его и несколькими секундами спустя ответили, что понимают, многие из них были со мной онлайн в ночь после теракта. Однако три часа спустя под этим постом оставили тысячи комментариев, поэма попала на новостные сайты, придерживающиеся правых взглядов, как пример либерального зла. Некоторые критики поэмы (не все из них были незнакомцами, некоторые были моими же фанатами) спрашивали:

– Как ты можешь быть такой равнодушной? Да как ты смеешь без зазрения совести раскручивать себя с помощью стихотворения о трагедии?

На одном новостном портале написали, что это «худшее стихотворение, когда-либо написанное на английском языке». Ведущий на телеканале в ту ночь назвал его «любовным стихотворением Аманды Палмер террористам».

В поэме не было ничего о любви к террористам. Нападки продолжились и в последующие дни. В блоге было две тысячи комментариев, в основном полных ненависти и оскорблений. Незнакомцы начали писать шуточные стихотворения, в которых совершенно серьезно говорили, что я должна была лишиться ног. Комментарии включали в себя хайку и лимерики, некоторые представляли собой пародии на мое же стихотворение, а другие были написаны по типу:

В ответ мои же читатели публиковали свои собственные стихотворения на тему сочувствия и отказа от насилия. Потом кто-то сказал мне, что это был месяц народной поэзии. Время решает все.

Моя лента в Twitter настолько быстро заполнялась полными ненависти комментариями, что я не могла уследить за всеми. И я перестала хотеть это сделать – было слишком больно. Люди называли меня монстром.

После теракта одна журналистка, у которой был сын, сказала на радио, что ее первой реакцией было материнское беспокойство за террориста. А другой местный журналист написал статью, в которой рассуждал, зашло ли это сочувствие слишком далеко.

– Интересно, может, наше сочувствие слишком далеко зашло?

Исключение возможности сочувствия есть исключение возможности понимания.

А исключение возможности сочувствия значит исключение возможности для творчества. Театр, художественная литература, ужастики, любовные истории. Искусство занимается именно этим. Хорошо это или плохо, но оно изображает сердца других людей, независимо от того, наполнено ли это сердце светом или заточено во тьме.

Вот один хороший совет по борьбе с ненавистниками, обидчиками и другими проявлениями критики. Мы все с этим сталкиваемся.

Возьмите язвительную статью, обидные офисные сплетни или отвратительные онлайн комментарии.

Держите их у себя в голове.

А теперь представьте, что эта язвительная статья, обидные офисные сплетни и отвратительные онлайн комментарии направлены в адрес Далай-ламы.

Теперь представьте, что Далай-лама читает или слышит эту язвительную статью, обидные офисные сплетни или отвратительные онлайн комментарии.

Если вам это поможет, то можно придумать что-то наглядное: «Эй Далай-лама! Ты тупой как кирпич… уродливый… лысый… кем ты себя возомнил, пытаясь освободить людей??? Иди к черту!»

Если это не работает, то попробуйте более изощренный подход:

«Дорогой Далай-лама. При всем уважением к вам, мне кажется, что ваш подход к миру несколько проблематичен. Если вы прекратите свои эгоистичные размышления и перестанете притворяться в «помощи» людям, возможно, вы станете силой добра в мире. Искренне ваш, бывший фанат».

А теперь представьте реакцию Далай-ламы. Он может улыбнуться, нахмуриться или посмеяться – но он несомненно почувствует сочувствие к автору язвительной статьи, обидных офисных сплетен или отвратительных онлайн комментариев.

Вы можете заменить персонажа по желанию. Это может быть Иисус, Джоан Баэз, Йода или же ваша тетушка Мэгги с добрыми глазами, но стальным характером.