Коллектив авторов - Совладающее поведение. Современное состояние и перспективы

Полученные нами результаты показали, что уровень напряжения определяется не только психофизическим состоянием подростка, но и его прошлым опытом, опытом совладания с трудностями. Подтверждением этих результатов стало выделение особой группы подростков (3 кластер), которые на протяжении исследуемого периода имели стабильно высокий уровень напряжения. При этом было доказано, что фактор полового созревания также вносит свой вклад к динамику психосоматического напряжения, иначе различия между подростками с аномалиями и без аномалий полового развития не были бы выявлены. Устойчивый уровень напряжения у девочек с синдромом Шерешевского – Тернера позволил обнаружить особую изменчивость напряжения при разных типах взросления – женском (1 кластер) и мужском (2 кластер). U-образный характер динамики напряжения в обоих выделенных группах (рисунок 1) демонстрирует типичную для психологических исследований картину. В данном случае снижение напряжения в 13-летнем возрасте может быть объяснено двумя причинами: у девочек – следствием высокого напряжения в 12-летнем возрасте, эффектом обратного действия, у мальчиков – эффектом ожидания, предвосхищающим скачок напряжения в 14/15-летнем возрасте.

Выявленные нами зависимости между фрустрацией потребностей и психологическими защитами позволили сформулировать новую гипотезу, которая нуждается в специальной проверке. Суть этой гипотезы состоит в том, что в 13–15-летнем возрасте состояние напряжения будет реализоваться не только через систему потребностей и степень их фрустрированности, но и через целый ряд внутренних конфликтов, которые в 12-летнем возрасте были зафиксированы всего у нескольких подростков. Перспективным является изучение контекста, в котором развертывается динамика напряжения и защит, т. е. исследование специфики объектных отношений подростка, а также анализ конкретных защит, которые являются маркерами глубоких личностных изменений.

1 Установлено, что уровень психосоматического напряжения зависит и от темпов полового созревания, и от индивидуальных особенностей подростка, которые определяются опытом его взросления. Чем выше и стабильнее уровень напряжения, обусловленный индивидуальным опытом, тем слабее динамика напряжения в период полового созревания.

2 Различия в динамике психосоматического напряжения обусловлены гетерохронным характером развития мальчиков и девочек, в связи с чем наиболее высокий уровень напряжения у девочек отмечен в 12 лет, а у мальчиков – в 14 лет.

3 Прямая связь между уровнем психосоматического напряжения и уровнем психологических защит отсутствует вследствие того, что они представляют разные области психической реальности и поэтому могут быть связаны только опосредованно.

4 Опосредованная связь между уровнем психосоматического напряжения и уровнем защит обеспечивается реализацией напряжения в форме фрустрированной потребности, т. е. в виде препятствия, которое способствует трансформации «свободно плавающей тревоги» в более осознанные и содержательно наполненные переживания.

Балинт М. Базисный дефект: Терапевтические аспекты регрессии. М.: Когито – Центр, 2002.

Беллак Л., Абт Л. Проективная психология / Пер. с англ. М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000.

Бержере Ж. Психоаналитическая патопсихология: теория и клиника / Пер с франц. А. Ш. Тхостова. М.: Изд-во Московского университета, 2001. Вып. 7.

Венгер А. Л. Психологические рисуночные тесты. М.: Изд-во ВЛА ДОС-ПРЕСС, 2005.

Гуркин Ю. А. Гинекология подростков: Руководство для врачей. СПб.: ИКФ Фолиант, 2000.

Кернберг О. Тяжелые личностные расстройства: Стратегии психотерапии. М.: Независимая фирма «Класс», 2000.

Кохут Х. Анализ самости: Систематический подход к лечению нарциссических нарушений личности / Пер. с англ. М.: Когито-Центр, 2003.

Маховер К . Проективный рисунок человека. М.: Смысл, 1996.

Райская М. М., Ростягайлова Л. И. Клинико-психологическое исследование больных с аномалиями половых хромосом. М.: Труды Моск. научн. – иссл. института психиатрии. 1970. Т. 62. С. 256–259.

Русалов В. М . Модифицированный личностный опросник Айзенка. М.: Смысл, 1992.

Саммерс Ф. Л. За пределами самости: Модель объектных отношений в психоаналитической терапии. М.: Когито-Центр, 2007.

Харламенкова Н. Е., Соловьева А. В. Уровень психического напряжения и типы защит в норме и при аномалиях развития // Научный поиск: Сб. научных работ студентов, аспирантов и преподавателей / Под ред. проф. А. В. Карпова. ЯрГУ, Ярославль, 2006. С. 284–292.

Харламенкова Н. Е., Соловьева А. В. Динамика психологических защит подростков с разным уровнем полового созревания // Психология совладающего поведения: материалы Междунар. научн. – практ. конф. / Отв. ред. Е. А. Сергиенко, Т. Л. Крюкова. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. С. 163–165.

Харламенкова Н. Е. Компенсация и ее особенности при аномалиях полового развития ( В печ. ).

Шпиц Р., Коблинер В. Г . Первый год жизни. М.: ГЕРРУС, 2000.

Юнг К . Синхрония. М.: Изд-во «Рефл-бук», изд-во «Ваклер», 2003.

Ross J., Zinn A., McCauley E . Neurodevelopmental and Psychosocial Aspects of Turner Syndrome // Mental Retardation and Developmental Disabilities Research Reviews. 2000. Vol. 6. N 2 P. 135–141.

В статье представлена дисфункциональная семья в период кризиса, в ситуации крайней степени неблагополучия, при котором представители органов опеки или милиции вынуждены изъять ребенка из семьи и поместить в социальное учреждение (детский социально-реабилитационный центр). Приводятся результаты исследования особенностей защитного и совладающего поведения в дисфункциональной семье (матери и дети). Доказано преобладание у них защитного поведения и эмоциональных способов совладающего поведения. Проанализированы взаимоотношения девиантной матери и ее ребенка, влияние характера этих взаимоотношений на особенности выбора детьми способов совладающего поведения и активизацию механизмов психологической защиты.

Ключевые слова: дисфункциональная семья, девиантное материнство, взаимоотношения матери и ребенка, механизмы психологической защиты, способы совладающего поведения.

Возросший интерес специалистов разных областей (социологов, психологов, педагогов) к проблеме семьи, особенно в конце XX– начале XXI в., можно объяснить, на наш взгляд, тем, что в эпоху нестабильности российского общества именно семье отводят стабилизирующую роль. Являясь непрерывно действующим институтом, обладающим значительной инерцией во многих аспектах, имеющим тысячелетний опыт, семья оказалась наиболее устойчивой к произошедшим изменениям и экспериментам. Тем не менее семья чутко реагирует на социально-экономические и политические процессы, происходящие в обществе, путем изменения в системе внутрисемейных отношений. Увеличение числа проблемных семей во время переходных, кризисных периодов общественного развития иллюстрирует эту зависимость (Голод, 1994; Крайг, 2000).