Марина Москвина - Учись видеть. Уроки творческих взлетов

С большими очками на носу, в красном халате, свесив пухлые ножки в красных тапочках, передо мной на больничной койке сидела маленькая женщина и выразительно по разлинованной тетради читала самодельную любовную лирику. Это был плач Ярославны на городской стене, крик одинокой горлицы в ночи. Даже не верилось, что еще три дня тому назад я была с ней полностью незнакома, зато теперь, мне казалось, я знаю ее тысячу лет.

– …НУ, КАК??? – торжествующе спросила тетя Таня, завершив поэму.

У Петровны было запланировано два дела: сделать химическую завивку – это раз и сварить суп из сухих грибов – два. Поход в парикмахерскую все время откладывался по техническим причинам, а вот что касается супа, то в один прекрасный день коридор и палаты наполнились густым грибным ароматом. Где варился суп – непонятно. А Петровна с важным видом, скрестив руки на груди, восседала на своей кровати.

Больные оживились, стали разгуливать парами по коридору, принюхиваться. А один долговязый сутулый дядька долго стоял около Петровны, молчал, а потом сказал:

– Ты когда будешь есть, положи в тарелку кусочек масла. Слышишь ты или нет? КУСОЧЕК МАСЛА! Совсем другой вкус будет…

Меня потряс ее «кусочек масла». Образно говоря, такой «кусочек масла» обязательно должен присутствовать в каждой нашей вещи, о чем бы мы ни писали, что бы ни делали.

Актер Олег Даль в своих дневниках писал, что у них в училище преподавал знаменитый режиссер, который на этюдах кричал своим студентам: «МАМУ, МАМУ ДАВАЙ!!!»

Это значило: раскрывай сердце, плачь от боли, но открывайся, давай сюда самое сокровенное, потайное, пережитое, жизнь должна хлестать через край, а техника – дело наживное.

В то же самое время это делается не прямо, а по касательной, на предметном материале. Тут секрет на секрете, и «кусочек масла» в этом смысле – гениальная деталь и абсолютная находка.

Удачный портрет – серьезное событие для нашего брата. Я много лет праздную рассказ Кирилла Воробьева, даю почитать толковым людям, и все в один голос говорят: да твой Кирилл – настоящий писатель. Пусть он принесет нам в журнал что-нибудь в этом духе.

А у него «в этом духе» пока что – ничего. Такой он у меня автор одного портрета.

Не совсем понятно, как я наткнулся на этого человека, и совсем непонятно, как он увидел меня.

Дело в том, что этой весной я со школой ездил в туристическую поездку в Великий Новгород.

Обычное серое утро, маленький городок не очень рад шумной толпе московских подростков. Длинная аллея, немного извиваясь, уходит в глубь города. Грязная гостиница. Нас размещают. Долгая и веселая ночь. Ужасное утро наполнено тяжелыми вибрациями. Однако во мне загорается искра, которая не дает покоя. Она кричит о радости, детском счастье и вечной слабости к красоте. Мы садимся в автобус. Едем к какому-то храму. Отвратительный мир дополняет ужасный запах бензина. Резкая обстановка. Мы выходим из автобуса.

То, что я увидел, не помещалось в рамки моего восприятия. Огромный человек стоит перед нами, закрывая спиной дивный храм обычного типа. Но странно, что-то меня притягивает к этому человеку. Я подхожу к нему, чтобы рассмотреть его поближе.

Огромный человек, не шелохнувшись, грозно смотрит на меня. В его грозной руке не менее грозная тяпка. Морщинистое лицо обожествляют голубые глаза, молочные усы шевелятся как живые. Нелепая шапка напоминает пиратский флаг, его растрепанные вещи грациозно развеваются на ветру.

Вдруг из его уст вылетела фраза, полностью сломавшая дивную картину.

– Косопузые мордоплюи. – Я изумился больше, чем происшедшему ночью. Небольшая галлюцинация промелькнула перед моими глазами.

– Мордоплюй! Ужо сколько ты на меня смотреть будешь, аки на собор Божьей матери? – Его другая рука позвала меня за собой. – Пойдем со мной. Я вам, барин, красоту неземную покажу.

Я с опаской посмотрел на его огромную тяпку и нехотя пошел за ним. Он привел меня на пустое место за храмом, обнял за плечо, показал вдаль. Я ничего не понял. Узкая дорожка усыпана грязным снегом, ведет она к малюсенькому храму с одним куполком. Все ограждено грязной рабицей. Белоснежный голубь сидит на куполе. Одинокий дуб свесил лапы к сугробам. Неожиданно из-за храма выходит лошадь, подходит ко мне и опускает голову.

– Изгладь ее. – Я прикасаюсь к бархатной голове лошади, она поднимает голову, ее грустные глаза наполняются влагой. Я наклоняюсь поцеловать ее в морду, прикасаюсь к шерсти, и на губах остается неповторимый вкус деревенского овса.

Сказать честно, в этот момент мне не хотелось ничего – ни Москвы, ни современности. Эта простота и чистота навсегда остались во мне, и я отдам все, чтобы иметь такого друга, как Елтын, и такую лошадь, как Севка.

Елена Андреевна Волкова, легенда наивного искусства, на фоне своей картины: «Творчество! Это радость и ужас какой-то! Оно не отпускает от себя, держит в напряжении. Ничего и никого не замечаешь вокруг. Целиком ему отдаешься. Так затягивает, что иногда уже и сил нет писать, а оно так и зовет, так и манит… Я прошу, отстань, отпусти меня! Держит крепко. Отбрасываю кисть, больше не могу. Прилягу, отвернусь от холста. Но нечаянно бросаю взгляд и вижу, что еще необходимо сделать, чтобы было лучше. Боюсь, что забуду то, увиденное, – вновь продолжаю писать, пока не достигну желаемого. Живопись как болезнь. Это – великое наслаждение».

«Перед началом работы во мне должны набраться новые впечатления, возникнуть желание работать. Если в душе не накопилась эта потребность, необходимость, садись не садись за мольберт, все равно ничего не получится.

Но вот в какой-то момент я почувствовала, что душа моя наполнилась творчеством и оно призывает к себе. Это Господь благословил на новые создания. Благословение – это вдохновение, когда в душу приходит радость, восторг. Это особое чувство, ни с чем не сравнимое, святое, волшебное. Глаза открываются, и видишь, что ты должен делать, и тогда все пишется как будто само собой. И тогда, конечно же, сразу приступаю к живописи. Перед чистым холстом обязательно помолюсь Богу, попрошу благословения. И пока не почувствую его в своем сердце – к работе не приступаю. Сколько лет пишу картины, столько и прошу. Смотрю на сделанное и удивляюсь, неужели все это я написала, как я смогла это сделать. Все мои картины написаны не мною, а это Господь Бог помогает создавать их».

Однажды мне приснился сон, что мир вокруг меня опутан сияющими нитями. Все люди прошлого, настоящего, будущего связаны этими нитями, разные земли, разные существа – и материальные, и эфирные, причем я так поняла, что эти вот нити тянулись из прошлого в будущее – одномоментно. Такой странный сон. Недаром Учитель Ошо Раджнеш в своих интереснейших книжках, полных анекдотов и поучительных веселых историй, говорит: даже если ты сломал цветок, будь уверен, это отзовется на далекой звезде, на всем Существовании и обязательно – на твоей собственной судьбе.