Вадим Гурангов - Искатели приключений на…

Малика, стройная казашка, не переставая дрожать, но не от холода, а от оргазмов, вставила:

– Меня на семинаре в Алмате так и не прошибло. А после вчерашней йоги колбасит не переставая. Еще делать ничего не начали, а тело уже заколошматило, как от эпилепсии. Остановиться не могу. Как я сейчас кушать буду, не представляю. Я же ложкой в рот не попаду!

– А пусть тебя Триви с ложечки кормит. Он оргазмоустойчивый. Заодно, может, трясучкой от тебя заразится, – ввернул догнавший компанию Арман, большой и веселый казах.

Этот паренек заслуживает отдельного слова. Настоящий красавец-мужчина с короткой прической, объемистым животиком и круглой, будто полная луна, чрезвычайно добродушной физиономией. Делал он все неторопливо и с ленцой, как и подобает восточному хану. А как Арманчик улыбался! Как-то карикатурно, чуть ли не до ушей, растягивал рот, приподымая уголки губ, обнажая крупные белые зубы, и изо всех сил прищуривал глаза, так что оставались узкие щелочки. Эта знаменитая улыбка Армана стала притчей во языцех, и Болеслав частенько просил его продемонстрировать свою ослепительную, комичную мимику.

Арман – успешный бизнесмен. На семинаре в Алматы он поделился рассказом о волшебстве. Как-то ему довелось нанять маршрутку, оплатив шоферу весь маршрут. Заходит человек в автобус, а ему говорят, что сегодня бесплатно катают. На заднем сиденье сидел Арманчик и получал удовольствие только лишь оттого, что людям приятно. Все благодарили водителя, ведь никто не знал, что «виновник» – Арман. Один мужчина сказал:

– Раз в месяц неплохо бы возить бесплатно.

Другой поддержал:

– Мусульмане должны так поступать.

Намерение у Арманчика было, чтобы бизнес попер. Попер, и еще как!

Немногословный Арман своими шуточками, забавными комментариями и детской непосредственностью с первой же минуты завоевал внимание и всеобщую любовь фестивальной тусовки. Все называли его уменьшительно-ласкательными именами: Арманчик, Армаша, Армашка, Армашик…

Народ бурно обсуждал «грозовую» йогу. Вовка сказал, что несколько раз на него накатывал страх не вернуться в Матрицу. Юрик признался:

– Я тоже чуть в штаны не наделал от страха!

Арманчик, сохраняя очень солидный вид, обронил:

– Да. На йоге главное – не обосраться. Хотя и обосраться можно. Я так много раз в детстве делал, и ничего…

Разговор зашел о зикрах, которые были накануне. Серега удивленно произнес:

– Часть людей приехала непонятно зачем. На танцы не ходят, на йогу – тем более. Их только в столовой и видно.

Вовка продолжил тему:

– Я вчера на зикрах еле сдержался от смеха, глянув на реакцию скептиков. На их лицах крупными буквами было написано: «Блин, куда я попала?! Ну и дурдом! Надо же до такого докатиться». Чтобы сохранить свою крутизну, надо объявить остальных зомбированными придурками, да еще имитирующими оргазм.

Арман с убежденностью патологоанатома вынес диагноз:

– ПэКаэМщики [45]. Не врубятся.

Однако Тараканов возразил ему:

– Мы все – ПэКаэМщики, раз живем в Матрице.

Армаша хитро посмотрел на Вовку, прищурил глазки-амбразуры и «выстрелил»:

– Но мы – не резиденты!

Так, с легкой руки Армана, и стал гулять этот термин – «резиденты Матрицы».

После такой йоги Гульзара, Малика и еще несколько алматинских девчонок ужинать не могли. Их сотрясала крупная и частая экстатическая дрожь. Гульзара долго пыталась откусить кусочек от яблока, и это было целое потешное шоу! Соединить две трясущиеся части тела – рот и руку с яблоком – было очень непросто. И когда сие удавалось, Арманчик громко докладывал народу, например:

– Новости с орбиты: стыковка прошла успешно!

Зрители заливались смехом, отчего Гульзару охватывала новая волна сильнейших вибраций, и все повторялось снова.

Тела космонавток были настолько наполнены энергией, что кушать им не хотелось. Вид еды вызывал удивление: «Зачем это запихивают в себя?» Но, благодаря неутомимому Армаше, девчонки все же начали что-то жевать. За одним столиком с ним сидели Малика, Светик, Гульзара и Лена и молча, с отсутствующими лицами, «медитировали» на еду. Арманчик же кушал спокойно и очень аппетитно, при этом доходчиво, будто в беседе с малыми детьми, комментировал зависания девчонок:

– Это вы силы экономите. Поменьше движений, чтобы жахнуть на танцах.

После таких комментов летчицы брали ложки и вилки в руки, пытаясь подцепить кусочки картошки и тофу. Но в следующую секунду выпадали в долгий смех от этой забавы и новой реплики массовика-затейника:

– Не бережете вы совсем своего Васю [46]. Полеты полетами, а посадка должна быть отработанной. Иначе можно не дотянуть до авианосца. И топливный бак должен быть заправлен!

На десерт были зикры. Роскошный пир для энергетических гурманов! Случайные люди на танцы уже не приходили, и сплоченный экипаж космических авантюристов под командованием Болеслава разогнался до фантастической скорости. Каждый танец – красивейший полет, сопровождаемый ревом ракетных двигателей, перегрузками и невесомостью. Когда Вовка открывал глаза после очередной задержки и обнаруживал себя в юрте, подсвеченной гирляндами, ему казалось, что он перенесся на другую планету. Это ощущение усиливалось, когда Тараканов делал задержки, не закрывая глаз. Он стоял во внутреннем круге, подняв голову вверх, и сквозь открытый люк-тундук видел звезды, мерцающие на фоне черного неба.

Пространство в юрте и тела раскалились до предела, энергия зашкаливала. Болеслав разрядил атмосферу смехом, не упустив случая похохмить. Глядя на отъехавшего Армана, который стоял с суровым лицом, выставив животик вперед, он брякнул:

– Арманчик, ты мне сейчас напоминаешь партработника. Секретарь горкома, да и только!

– Обкома, – поправил его Арман. – Партии Нагваля. Который звонит в Царь-колокол.

– Нагваля, говоришь, – многообещающе усмехнулся Болеслав. – Будет вам сейчас Нагваль, в полном развороте. Сделаем сильнейшую буддийскую практику – «Ом Ахум Ваджра Гуру Падма Сидхи Хум» [47]. Будет показано состояние без-умия, погружения в великую Пустоту.

В начале танца два круга стоят, соприкасаясь спиной друг с другом: один партнер – во внутреннем круге, другой – во внешнем. На «Ом Ахум» партнеры поднимают руки через стороны и складывают их в намастэ над головой, разворачиваясь лицом друг к другу. На «Ваджра Гуру Падма Сидхи» они наносят себе легкие ударчики сложенными ладонями в макушку, межбровье, подбородок и центр груди. А на «Хум» складывают ладони в такую мудру, при которой соединенные большие пальцы оказываются на уровне пупка.

Когда мантра поется второй раз, каждый танцор красивым плавным движением правой ладони рисует «жест Будды» – объемную восьмерку, завершая тем, что смыкает пальцы рук в ту же мудру. По народному поверью, этим жестом Сиддхартха Гаутама разогнал неких «Маров» [48]– демонов, искушавших его перед просветлением, когда он медитировал под деревом Бодхи.