Вадим Гурангов - Искатели приключений на…

– Так открывается шлюзовая камера, – уверенно произнесла девушка. – Очень непонятный мир. Что-то вроде точки перехода. Я его толком не исследовала. Похоже, оттуда мгновенный доступ в любой мир. Вот только неизвестно, куда попадешь. Но чтобы средь бела дня…

Тараканов откликнулся:

– Да сам Иссык-Куль – это точка перехода. И никогда не знаешь, куда вынесет. А вообще, товарищ штурман, вам надо книжку писать – по картографии астральных полетов!

– А давайте море посозерцаем, – предложил Серега, не в состоянии оторвать глаз от Иссык-Куля. – Я стою лицом в ту сторону и просто не могу перевести взгляд в другую сторону. Уносит не по-детски!

Вовка, вспомнив крышесносное созерцание восхода, охотно согласился. Все трое развернулись лицом к озеру, выстроившись в одну линию. Панорама открывалась восхитительная. Идеально чистое голубое небо, едва подернутая волнением синяя гладь озера и белоснежная горная гряда на северном берегу, вдоль всей линии горизонта…

Зрение сделалось панорамным, захватывая все пространство перед наблюдателями. Одновременно была видна и каждая деталь пейзажа, и вся картинка сразу. Горные вершины на расстоянии 60 км оказались совсем близко. Изрезанная линия горного хребта на том берегу тянулась параллельно береговой линии, а горы имели молочно-белый цвет. Из-за этого создавалось впечатление, что горы парят над морем, словно ровный слой облаков! Впрочем, легкая белая дымка уже начала окутывать горные вершины, высвечивая небо над собой в светло-бирюзовый фон. Совершенно нереальная окраска! Эти горы-облака и свечение над ними уносили сознание напрочь, поглощая своей ласковой красотой. Созерцая их, ничего не стоило и самому стать невесомым и призрачным, разлиться мягкими светлыми тонами и вознестись на белом меховом одеяле в царство неги и умиротворения.

Как только взор скользил немного ниже, на просторы Иссык-Куля, его энергия мгновенно уносила еще дальше. Волнистая рябь на водной поверхности медленно шевелилась, точно шкура гигантского животного, жадно дышавшего после погони. Каждая волна, даже самая крохотная, была волоском этой «шкуры» и двигалась по своим непредсказуемым законам. Потом что-то переключилось в зрительном аппарате Тараканова, и он узрел, что отдельные участки морской «кожи» двигаются упорядоченно, подчиняясь своему ритму и направлению. Дальнейшее напрашивалось само. Развернув подобное видение на весь Иссык-Куль, Вовка ахнул: он созерцал все море, как единый живой узор, как необъятный дышащий организм, складывающий подвижную мозаику из миллиардов кусочков, каждый из которых, в свою очередь, распадался на множество более мелких мозаик, движущихся по своим изменчивым, но «правильным» траекториям.

Участки водной поверхности вздымались и опускались, струились в разных направлениях, будто на ветру. Они сбегались и разбегались веером, создавали мимолетные фигуры, дышали и пульсировали, текли и вскипали, рождали невероятные сочетания форм и оттенков…

Хаос, свернутый в сложнейший, текучий, мгновенно трансформирующийся Порядок! И Порядок, распадающийся и создающий очаровывающий, парадоксальный, взбалмошный Хаос. Даже изменчивость этого грандиозного темно-синего ковра имела свою упорядоченность. Созерцаемый Хаотичный Порядок имел столь высокую организованность, что она превышала мерность Матрицы на несколько порядков.

Вовка в полной тишине ума летел над этим сумасбродным морем вперед. Или оно летело на него. Ничто, созданное человеком, не могло и близко сравниться с этим воплощением Божественного гения! Не в силах сдерживать восторг, граничащий с безумием, Тараканов воскликнул:

– Вы видите? Вы видите это?!

– Да! – схватился за голову Серега. – Обалдеть! Оно дышит, оно все живое и текучее.

Тараканов вопросил придурковатым голосом:

– Дон Хуан! А в этот раз я видел?

Друг, надув щеки и хлопая себя по ляжкам, важно ответствовал:

– Нет, Карлитос! Ты как был полным идиотом, так и остался!

Все трое расхохотались.

– Солярис! – завопил Серега. – Вот откуда взялся сюжет Лема! Он виделокеан!

– Ага! Точно! – подтвердила дрожащая каждой клеточкой тела Гульзара. – Он живой и очень разумный. Его структура потрясает!

– Не иначе как Лем тоже баловался пранаямами и задержками после вдоха, – сделал вывод Вовка.

Бескрайняя площадь живого, играющего с самим собой водного «ковра» очаровывала. Смотреть на него можно было бесконечно, а с задержками – еще круче. Так что Серега, Тараканов и Гульзара еще долго неотрывно созерцали эту красоту. Друзья радовались и баловались, как дети, нашедшие редчайшую, невиданную игрушку. Они чувствовали, что открыли какую-то тайну мироздания, простую и в то же время недоступную обычному восприятию.

Насладившись созерцанием Иссык-Куля, пионеры морских прерий решили сделать небольшую передышку. Они присели на Вовкин коврик, разместившись так же, в рядочек, и устремили свои взоры в правую сторону. Перед ними оказалась плотная зеленая стена из зарослей дикой облепихи, топольков высотой с метр-полтора и низкорослых колючек.

В этом месте побеги облепихи были еще молоденькие, без ягод. Ее листочки зеленовато-серебристого цвета с глянцевой поверхностью имели узкую вытянутую форму с закругленными кончиками, как продольный срез тонкой сосиски. Стебли, плотно усыпанные листиками, переплетались, образуя густые непролазные заросли. На этом фоне свеженькие ярко-зеленые тополиные листочки, изогнутые в разных плоскостях, смотрелись как затейливые украшения. Кое-где в буйство зелени врезались сухие, выгоревшие до серебряно-белого цвета стебли колючек с длинными острыми шипами. Ветерок шелестел послушной листвой, внося движение в этот объемный ковер.

Вовка направил взгляд в гущу облепихи. Он обнаружил, что его точка сборки, сместившаяся в состояние тотального созерцания, прочно зафиксировалась и стена зарослей тотчас ожила и заиграла – на «экране» вспыхнула очень динамичная 3D-картинка.

Зеленые и серебристые тона причудливо переплетались и чередовались. Игра света и тени тоже добавляла очарования, создавая свой рельефный рисунок. Часть облепиховых зарослей была ярко освещена солнцем и блестела, слепя глаза. Другая часть кустов, слегка утопающая в глубине картины, находилась в тени и выделялась более темными пятнами, которые имели вид причудливых фигур. А самые глубокие участки сильно контрастировали с остальными. Туда почти не проникали солнечные лучи, и эти места зияли разнородными черно-зелеными дырами и полостями, с яркими вкраплениями, похожими на звездочки и искорки.

Ах, какую же прелестную архитектуру создавало все это! Изогнутые арки, рельефные ворота, стройные дворцы, тоннели, скрученные в пучки, запутанные лабиринты… Сооружения были увиты лианами, окружены пальмами, экзотическими растениями и цветами. Это великолепие подсвечивали десятки фонарей, прожекторов, зыбких свечей и светильников, сотни сверкающих драгоценных камней чистейшей воды. Вовка не мог поверить своим глазам.