Сергей Кофанов - У каждого свой Эверест. Как опыт реальных восхождений помогает вдохновлять команды и управлять проектами

Следующий шаг к мечте о путешествиях начался для меня в старших классах, когда мне в руки случайно попала книга Владимира Шатаева «Категория трудности». Владимир Шатаев долгое время был главным тренером сборной команды СССР, а потом и России по альпинизму, его книга переиздавалась пять раз. Поскольку мои родители – спелеологи, они соприкасаются с миром экстремальных видов спорта. И у нас дома помимо книжек о спелеологии была и книга Владимира Шатаева. Больше всего в ней меня захватило описание того, как он открывал для себя горы нашей Родины и какие с ним происходили приключения во время этих открытий.

В книге есть небольшой кусочек, где он рассказывает об истории освоения Эвереста британскими экспедициями в начале прошлого века. Я читал эти строки и задавал себе вопрос: «Что же двигало этими людьми, которые шли в неудобных стеганых ватных куртках, нагруженные тяжеленными кислородными баллонами и оборудованием, которое совсем было не приспособлено для таких восхождений? Что побуждало их бросать вызов самой высокой вершине на нашей планете?» Наверняка кто-то шел туда, потому что был «достигатором», хотел войти в историю самым первым покорителем Эвереста. Кто-то был патриотом, и им двигало желание повысить репутацию своей страны, первым оказавшись на вершине.

Известно, что в 50-х годах прошлого века французские и британские экспедиции в Гималаях соперничали фактически в режиме «холодной войны», боролись, чтобы оказаться на вершине первыми. Сначала французы выиграли ту гонку, когда в 1950 году поднялись на пик Аннапурна. И Морис Эрцог, руководитель французской экспедиции, написал блестящую книгу «Аннапурна», которая описывает все трагедии, сложности и эмоции, которые испытали участники той экспедиции.

Но через два года британцы обошли французов в этой «гонке вооружений», поднявшись первыми на вершину Эвереста. Первыми восходителями стали новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей. Мотив стать первым или что-то сделать для своей страны мне был близок уже в школьном возрасте.

Но больше всего меня «зацепили» не истории успешных восхождений 50-х годов прошлого века, а ответ, который дал перед последней своей попыткой штурма Эвереста в 1924 году один из пионеров попыток его покорения – британец Джордж Мэллори.

На вопрос одного из журналистов: «Зачем вы идете на Эверест?» Мэллори ответил: «Потому что он есть».

Этот ответ показал то, как Мэллори думал об этом восхождении. Для него подняться на Эверест было целью всей его жизни. Тогда у меня возникло ощущение, что он шел на штурм вершины не во славу Великобритании – он никогда не говорил о том, что ему важно стать первым. Ему даже не требовалось никаких доказательств, чтобы объяснить журналистам, почему он хочет подняться на эту вершину. Для него это казалось само собой разумеющимся: на Эверест важно взойти, потому что он есть.

И, наверное, для меня этот его ответ и есть квинтэссенция слова «мечта». Мечта – это то, что не требует доказательств или объяснений. Она сама по себе заставляет вас тренироваться, готовиться, идти через испытания и опасности. У Мэллори ведь было несколько неудачных попыток восхождения на Эверест – и в 1921 году, и в 1922. Эти неудачные попытки, когда он достигал какой-то отметки – 8 000 метров, 8 100 метров – и разворачивался, не заставили его опустить руки. Эта мечта, которую он сделал целью своей жизни, и мотивировала его двигаться вперед.

Я думаю, что мечта отличается от фантазии в первую очередь готовностью действовать для того, чтобы эта мечта исполнилась. Джордж Мэллори чувствовал потребность в осуществлении мечты и верил в то, что сможет это сделать. Это тоже одно из ключевых отличий мечты от фантазии. Если у вас есть настоящая мечта, вы верите, что сможете сделать так, что она осуществится. Человек не верит, что он способен воплотить фантазию в жизнь, но мечты он способен добиться. Поэтому при мысли о мечте возникает большой прилив энергии и сил, который и помогает реализовать эту мечту, дает импульс действовать, чтобы ее приблизить.

Этот образ Джорджа Мэллори так запал мне в душу, что я представлял себе, как будто это не он, а я иду из последних сил на вершину Эвереста, поднимаюсь и гордо окидываю взглядом весь мир. Но все равно в те дни Эверест для меня был не более чем фантазией. Мысли о нем будоражили воображение, но где-то глубоко внутри я еще не верил в то, что это возможно. У меня тогда не было понимания, что же нужно сделать или предпринять для того, чтобы в будущем попробовать свои силы на Эвересте. Не было даже мысли о том, какой первый шаг можно сделать.

Если бы мечта подняться на Эверест возникла у меня уже во взрослом возрасте, я сразу стал бы выяснять: где он находится, какие требуются визы, сколько стоит поездка и как можно такие деньги заработать. То есть, выстроил бы план от мечты до ее реализации.

Но в детстве я всего этого не знал, а мечта уже была. У меня тогда вовсе не было желания стать альпинистом. Эверест внутри меня жил как далекая фантазия. Казалось бы, это очень логично: мечтаешь подняться на Эверест? Иди и становись альпинистом. Но у меня это не складывалось, как будто два простых кубика никак не ложились сторонами друг к другу. Был Эверест и был я, и эта прослойка между нами – стать альпинистом – осознанно никак не возникала. И вот обстоятельства стали складываться так, что дверь к исполнению мечты чуть приоткрылась.

Я никогда не думал, что стану альпинистом. Мои родители – оба инструкторы по спелеологии, которые видели много спасательных операций, – категорически не хотели отдавать меня в экстремальные виды спорта. А в альпинизм я попал практически случайно, можно сказать, ошибся дверью, поскольку вместо секции альпинизма я, по совету своей мамы, шел записываться в секцию скалолазания. Подробнее об этом я расскажу в следующей главе.

Когда я вспоминаю об этом случае, то отмечаю его как явный шаг, который Вселенная сделала мне навстречу.

Когда фантазия начинает будоражить ваше сознание, проявляться отчетливее и ярче, мир начинает подстраиваться и помогать вам. Он дает подсказки, шанс воплотить мечту.

Само пространство вам как бы «подсовывает» события, на которые вы, может быть, раньше бы и не обратили внимания, потому что эта фантазия внутри вас не бурлила. А как только она внутри появилась, вы начинаете подмечать детали, которые затем складываются в сошедшийся пазл.

Мир начинает разворачиваться и открывать те двери, про которые вы даже не думали, что они существуют.

Помню, когда я пришел домой и сказал маме: «Мама, я теперь альпинист», она была расстроена. И я подумал: «Может быть, действительно, надо пойти перезаписаться в скалолазание?» И тут мой взгляд наткнулся на карту мира, где я увидел, что горами на нашей планете занята почти треть суши. Это была физическая карта, где более темные поверхности обозначали горы. И тут меня осенило, что горные вершины присутствуют почти во всех странах. Тут у меня в голове что-то начало складываться: я вспомнил свои фантазии о путешествиях по всему миру, мечту подняться на Эверест, и понял, что было бы здорово объединить путешествия по разным странам с восхождениями на вершины.