Сергей Кофанов - У каждого свой Эверест. Как опыт реальных восхождений помогает вдохновлять команды и управлять проектами

В том походе я впервые начал сомневаться, смогу ли я подниматься на более высокие вершины, и действительно осознал, что в горах можно погибнуть.

Помню, что тем вечером я подошел к нашему тренеру и грустно посетовал на то, что, видимо, альпинизм это не мой вид спорта, и высокие горы навсегда останутся для меня несбыточной мечтой, на которую со вздохами я могу смотреть только по телевизору. Меня тогда очень удивил его ответ – он сказал: «Ты знаешь, это ничего, ты продолжай пытаться». Для меня в тот момент это прозвучало, как насмешка – что значит продолжай пытаться?! Я вроде как только что чуть не умер, у меня вся куртка залита моей кровью, а мне говорят «продолжай пытаться»! Я же жить хочу!

Я хотел жить, но не хотел успокаиваться. И поэтому в тот год я все-таки выполнил разряд новичка по альпинизму, не поднимаясь при этом на вершины высотой более 4 000 метров.

На следующий год нашу молодую команду отправили восходить на Эльбрус. Поднялась вся команда, кроме меня – на отметке в 4 000 метров вновь объявилась моя горная болезнь.

Во время подготовки к Эльбрусу я все делал правильно, как по учебнику, следовал всем советам тренера – а закончилось все так же, как и в предыдущий раз. Усталость, апатия, фонтан крови из носа, неспособность идти, спасательные работы, беседы с тренером и растущая уверенность, что выше 4 000 метров горы для меня закрыты.

И вот тогда я поставил крест на своем желании покорять высокие горы. В альпинизме такая практика считается нормальной, и этот вид спорта предлагает много других соревновательных классов. Например, норматив «мастер спорта» я выполнил в классе технических восхождений, где были сложные маршруты на невысокие горы.

Отметка в 4 000 метров на тот момент стала для меня барьером, о котором я даже боялся подумать. И вдруг сборная Санкт-Петербурга зовет меня поехать с ними на пик Ленина высотой 7 134 метра.

Я спросил:

– Зачем вы меня зовете? Я же все равно не поднимусь на такую высоту.

А они мне ответили:

– Да ладно! В базовом лагере посидишь, посмотришь новый район, борща поешь. А на гору и так есть кому сходить.

Тогда я согласился и поехал. А чуть позже не верил своим глазам, когда при восхождении мой GPS показывал цифры 5 000, 6 000 и 7 000 метров. В тот раз из всей команды на вершину поднялись только двое: руководитель и я.

Как бы вы ни были готовы к восхождению и новой вершине, всегда может найтись такая гора, на которую вы не сможете подняться с первой попытки.,

Внешние или внутренние причины остановят вас на середине пути или вернут к началу. Главное – не опускать руки, продолжать работать над собой и пробовать новые, нереальные на первый взгляд шаги. В альпинизме, бизнесе или жизни.

Несколько зарисовок из первых лет моей альпинистской жизни.

Человеческий организм скрывает в себе колоссальные возможности, о которых вы даже не подозреваете. Просто чтобы проверить это, необходимо периодически совершать попытки расширить свои границы и делать что-то за гранью нормы, за границей своего обычного предела. Усилия, которые вам понадобятся для этого, я называю маржинальными усилиями. Их ценность очень высока. Благодаря маржинальным усилиям спортсмены выигрывают Олимпийские игры и ставят мировые рекорды. Благодаря маржинальным усилиям сотрудников компании ее бизнес растет, и компания занимает лидирующие позиции на рынке.

У некоторых тренеров есть гениальное в этом плане упражнение, которое называется «до отказа». К примеру, вы привыкли, что ваша норма – это 30 приседаний. И больше вы никогда в жизни не делали, просто потому что вам это не требовалось. И вдруг в один прекрасный день ваш тренер говорит вам: «А давай-ка ты сегодня попробуешь сделать это упражнение до отказа!»

«Серега, пойдем, подтянешься за сборную нашего факультета? – с надеждой глядя в мои глаза, попросил Гена Блинов. – Как думаешь, сколько раз ты сможешь?»

«Понятия не имею, – задумчиво ответил я, – может быть, раз двадцать и подтянусь. Но ведь я учусь в другом университете, меня точно допустят?»

«Да там никто не проверяет, это межфакультетские соревнования на военной кафедре. Просто скажешь, что ты в команде электрофака, поверят на слово», – продолжал настойчиво друг.

«А двадцать раз точно будет достаточно?» – неуверенно спросил я, боясь подвести команду и надеясь, что они найдут другого кандидата.

Другого кандидата в команду найти не удалось. Я до этого никогда в жизни не подтягивался больше пятнадцать раз: просто это нигде не требовалось. На тренировках по скалолазанию мы зачастую после основных занятий переходили к ОФП [3] ОФП – общая физическая подготовка. и подтягивались на турнике, играя в «американку». Но в этой игре никто из нас не переходил границу в 10–12 подтягиваний.

«Нале-во!» – раскатисто скомандовал усатый полковник, руководивший сменой команд факультетов между спортивными снарядами.

«Подождите, висит же еще, висит!!!» – наперебой закричали зрители, показывая полковнику пальцем в мою сторону. Я висел на турнике на одной руке, пытаясь легкими встряхиваниями унять судорогу в мышцах другой руки. Тридцать подтягиваний назад этот способ еще помогал мне, но на этом этапе уже ничто не спасало. Я ухватился за турник второй рукой и, мучительно выдавливая из себя последние капли усилий, умудрился подтянуться еще один раз.

«Семьдесят четыре!!!» – громогласным шаляпинским басом объявил мой результат стоявший рядом с турником майор, который отвечал за подсчет результатов. Он был так доволен всеобщим вниманием к нему, что казалось, что это именно он только что установил абсолютный рекорд Уральского государственного технического университета имени Б. Н. Ельцина.

Я проходил в раздевалку сквозь толпу кричащих студентов, которые улыбались и хлопали меня по плечам и спине. Потом уклончиво отвечал на вопросы усатого полковника, который настойчиво выяснял мои имя и фамилию, в попытках завербовать на военную кафедру. Три дня после этого случая я не мог поднять руки вверх. И ни разу с тех пор я не подтягивался больше пятнадцати раз. Просто потому, что это больше никогда не требовалось.

Для того чтобы получить разряд кандидата в мастера спорта по альпинизму, мне надо было обязательно сходить на маршрут одной из высших категорий сложности в качестве руководителя.

Когда мы преодолели ледниковую часть маршрута и вышли на скальную, по которой мне предстояло лезть первым, я снял рюкзак, чтобы переодеться – поменять тяжелые альпинистские ботинки на легкие скальные туфли. И именно в этот момент налетел порыв ветра и унес в пропасть мой рюкзак, который стоял на самом краю. В рюкзаке было все мое теплое снаряжение: спальный мешок, пуховка, штаны, варежки и, конечно, ботинки. Я остался на морозе в легком анораке, флисовых штанишках и скальных туфлях, которые больше похожи на пуанты балерины – в них нога хорошо чувствует скалу.