Александр Ананьев - Книга четвертая. Исключительность

Примерно так мне довелось разойтись краями со всеми правоохранителями, что годами хотели закрыть. Себя можно выкупить, пока это еще вопрос денег, только цена бывает неприятной. Жадность неизменно заводит все глубже в дебри, и того, как люди топят себя я насмотрелся по горло за долгие годы практики. Всегда знал, что придет мой час, настанет время расплаты за все шалости, и сам себя подвел к тому. Когда встает вопрос ребром приходится найти смелость ответить, либо это сделают за тебя, лишив права выбора. Там уже и денег может оказаться недостаточным, платить придется прочим, в том числе свободой.

Если врач самодостаточен, так старательно исполняет свое Великое Делание и действительно на своем месте, то с чего ему считать себя взяточником, когда суют деньги, коньяк и конфеты? Вы делаете то, что делаете не за награду, одобрение, похвалу, статус, благодарность и тд. Только сможет ли он быть настолько чистым перед собой? Останетесь ли вы там, где находитесь, если убрать ориентацию на деньги, просто ради самого дела? Вы делаете свой кайф просто так, и легко принимаете все, что идет к вам само, а не рыскаете из служебного положения по нужде, если чего-то нет.

Тогда вас ловить некому и не за что, а деньги вы получите так или иначе, если они действительно нужны на текущем этапе. Можно ведь сидеть там, где все злоупотребляют, но изображать из себя хорошего, но будет ли внутри спокойствие? Себя нельзя обмануть, и сидеть через силу можно, но до поры. Расплата за самопредательство неминуема, и приходит через как бы случайные неприятности на ровном месте, медленно закручивающуюся неумолимую карьерную погибель или здоровье. Какой еще нужен Ад, если приходится проживать жизнь в таком ключе изо дня в день.

В целом вся концепция прикладного «ананьевизма», что так старательно и вполне основательно разрабатывается мной, неизбежно упирается в расхожее понятие «секта». Изнутри текущего общероссийского, а то мирового туннеля реальности данный термин воспринимается с сероватым предубеждением. Я бы даже сказал, что для многих само слово «секта» уже ассоциируется с фашистским концлагерем. Иногда доводится слышать игривые разоблачительные упреки, мол это же у вас секта.

Действительно, миленькая такая секта, и вы имеете дело с заведующим. Не говорю, что учредитель, но скажем так, управляющий делами. Главный сектант – мой Проводник. Мы настолько нахальны, что говорим об этом прямо, а я пишу подобные дискредитирующие откровение в каждой книге. Однако, несмотря на мои старания, окружающие своим невежеством (а также незнанием моих книг и выступлений моего Проводника) буквально обесценивают мою же самоизобличительную манеру.

Это может показаться абсурдом, но меня и моих Идущих умудряются повторно обвинять в разрушительном сектантстве, когда мы и так прямо это декларируем. Понятное дело, что обвинители профильных книг не читают, ведь тогда подвергнутся риску заражения безобразием. Другие писания, вроде библии тоже мало, кто в руках держал (и я их понимаю), но сторонников не стремятся заклеймить в очевидной принадлежности к культу. Даже ежедневные церковно-славянские завывания под колокольный звон в каждом храме каждого города сейчас воспринимаются как-то благостно с налетом священного успокоения.

Церкви, мечети и другие культурные заведения с профильной атрибутикой полны целеустремленных людей с пустыми глазами и отрешенными лицами, которые слепо ломятся туда петь, шептать, долбиться лбом об пол, носить странные одежды. Ни их самих, ни посторонних вовсе не смущает настолько бесхитростное зомбирование граждан, многие из которых очевидно выпадают из состояния вменяемости в ходе религиозных процедур. Попробуйте лишь усомниться в умственной полноценности приверженцев сект вроде РПЦ, как вас немедля заклеймят святотатцем-поборником святой веры, наложат чудовищную епитимью, безапелляционную анафему, и возможно, даже напрочь отлучат от церкви. Более того, есть риск привлечения незадачливого безбожника к вполне светской уголовной ответственности за разного рода оскорбления чувств верующих и экстремизм. Странная бесовщина творится, но пусть будет.

Веселенькая затея, надо признать. Секта – это всегда весело. Там столько всего внутри! Сектоведение – довольно бесхитростное ответвление социальной психологии, но сектостроительство – чрезвычайно энергоемкое ремесло. Если говорить честно (а иногда это всё же случается), то придется признать, что нет-нет, но ряд книжечек по сектоведению я полистываю, в том числе монументальное творение Дворкина А.Л. “Сектоведение”, которое сразу приобрело статус базового учебника на Теологическом факультете при Уральском Государственном Профессионально-Педагогическом Университете, который открыла Екатеринбургская епархия РПЦ.

И вот какая любопытная вещь, ведь когда-то в начале ХХ века в России сама гуманитарная дисциплина «Сектоведение» в светских и богословских учебных заведениях появилась неслучайно. Авторы с переменным изяществом анализируют и разоблачают всякого рода новообразования, но в угоду чему? Что вообще есть «секта»? Разумеется, я не потащусь в дебри лингвистической этимологии самого слова, но все же определить объем понятия придется. Только как? Вот описать, что есть ёжик я еще как-то бы смог, даже видел его несколько раз. Эдакий мохнатый игольчатый хомяк, но с разного рода идеальными объектами намного сложнее. Это такая же штука, как с «проституцией» и многими иными «придумками»: либо мы все в этом по уши, либо этого не существует. Начиная чертить вилами по воде в поисках хоть чего-то сектовидного, можно наскоро накидать ряд признаков:

– это такое неоднозначное место, где внутри участникам кажется, что оно хорошее, а тем, кто как бы снаружи оно скорее видится плохим, ну во всяком случае точно хуже, чем их собственное;

– это нечто меньшее, обособившееся от большего, имеющее достаточную самость и стремление к самоопределению, самобытности, самодостаточности;

– внутри него есть подобие идеологии, т.е. считается, что участникам неплохо бы вести себя определенным образом, а то их перестанут считать прилежными сектантами;

– империалистические амбиции в ряде случае, т.е. новообразование имеет свойство к экспансивному расширению сфер влияния, установлению властных полномочий над людьми и территориями.

– ребята внутри этого сообщества и ребята снаружи имеют друг к другу ряд претензий, которые временами приобретают непреодолимый характер экзистенциального свойства;

– одни считают, что вторым не место в этом мире, либо их неотъемлемо следует переделать в себе подобных, либо можно оставить в покое до поры, но обязательно будет позиция друг по другу;