Рузанна Тихова - Возможно все. Как открыть успешный бизнес в России, все бросить, переехать в США – и начать сначала

Наверное, мы с ней нашли общий язык, потому что я такая же в плане творчества. У меня есть особенность: мозг работает быстрее пальцев. Я могу написать абсолютную неразбериху, пропустить буквы в словах и потом пытаться все это разобрать. Многие думают, что я не в себе, когда получают мои сообщения. Однажды я поделилась с подругой тем, что пишу книгу о своей жизни, она пошутила: «Интересно будет почитать, а то в твоих сообщениях я ничего не понимаю» .

Бывает, я делаю что-то очень спонтанно, не в погоне за результатом, но ради ощущений и эмоций, которые получу в процессе. Например, мне внезапно захотелось рисовать картины – я тут же пошла и купила холст. Я и рисовать-то не умею, но желание появилось, значит нужно действовать незамедлительно. Я импульсивная, спонтанная, живу в свое удовольствие, поэтому некоторые более консервативные люди меня называют сумасшедшей.

Недавно я увидела галерею искусств и вдохновилась – захотела, чтобы там висела и моя картина. Рассказала об этом друзьям, они начали крутить пальцем у виска и говорить, что у меня безумные идеи. Я часто встречаю такую реакцию, но потом, когда добиваюсь результатов и дохожу до цели, эти же люди с восхищением спрашивают, как мне это удалось.

Возможно, мое импульсивное творчество помогает мне справиться с чувствами. Я очень ранимая, но окружающим стараюсь это не показывать. Знакомые видят во мне сильную личность, которую ничем не сломить, человека, который идет только вперед, и думают, что мне все нипочем. На самом деле я очень восприимчивая и о многом сильно переживаю.

Первые две недели в колледже были для меня адом. Со мной никто не здоровался и не разговаривал. В школе у нас был очень дружный класс, а тут я не могла понять, что происходит, почему со мной никто не общается. Однокурсники ко мне не тянулись, не начинали разговор, как обычно бывает в начале учебы. Ты можешь подойти к компании студентов, и кто-то обязательно поздоровается, спросит, как тебя зовут, на какое отделение поступила. Со мной даже никто не садился за парту в аудитории, хотя было очень мало свободных мест.

До этого никогда в жизни я такого не испытывала: и в школе, и во дворе всегда была душой компании. В колледже я столкнулась с двумя неделями полного одиночества, как будто в другой мир попала. Наконец в один момент со мной заговорил кто-то из старшекурсников, пока мы стояли на крыльце у входа в колледж. С того дня я начала дружить с ребятами, которые были старше меня.

Только через два года я узнала, почему никто ко мне не подходил на первом курсе. Оказалось, у меня был «слишком надменный взгляд». Даже муж потом мне говорил, что я была не из тех девушек, к которым легко можно подойти и познакомиться. Это было странное открытие, потому что я совсем не такая по характеру. Я себя считаю очень дружелюбной. С тех пор я часто замечала разницу между тем, как я ощущаю себя внутри, и тем, как меня воспринимают люди.

После того как я начала дружить со старшекурсниками, мои ровесники тоже поняли, что я общительная. Теперь на протяжении всей жизни я замечаю, что, когда люди узнают меня поближе, образ недотроги и замкнутой девушки сразу рушится.

Вскоре все пошло своим чередом. Сейчас время учебы в колледже вызывает у меня самые теплые воспоминания. Помню, как мы собирались с друзьями, болтали, и нам казалось, что вот-вот случится что-то важное и прекрасное. Теперь я понимаю, что все это как раз и случалось в тот период. Тогда было замечательное время: мы учились, создавали с подругами свою музыкальную группу, сочиняли музыку, писали песни, репетировали. Именно это доставляло мне настоящее удовольствие.

Вечеринки меня не привлекали: танцы, знакомства с парнями, подобное было не для меня. Я считала, что лучше рисовать или музицировать с друзьями – творить. В семье меня воспитывали довольно строго и консервативно, но я все-таки думаю, что главная причина такого отношения к развлечениям – мое внутреннее состояние. Даже в раннем детстве мне было интереснее придумать собственное выступление для родителей, чем пойти гулять.

Параллельно с учебой я выступала, была репетитором по пению и иногда подрабатывала в event-агентстве (отец моей подруги руководил им): мы организовывали постановочные номера, песни, танцы, репетировали и выступали с ними на мероприятиях в Ростове и Таганроге. В целом мне хватало денег, которые я скопила на учебу, и доходов от репетиторства, поэтому в качестве постоянной работы деятельность в агентстве я не рассматривала и отказывалась от долгосрочных проектов. Однако в какой-то момент мне предложили постоянную роль, я согласилась, и это сотрудничество длилось около двух лет. Оплата была не очень высокая, но иногда я получала хорошие бонусы. Я играла цыганку на мероприятиях: ходила с бубном, «продавала» гостям добрые пожелания, предсказывала им будущее, а они давали мне что-то вроде чаевых. Часто я получала больше денег за такую работу, чем другие артисты.

Однажды во время такого выступления произошел неприятный случай. Меня пригласили в очередной раз сыграть цыганку, я не знала точно, что это за мероприятие, попросили срочно выйти и заменить другого актера. Я взяла вещи, приехала по назначенному адресу, но не уточнила, какие зрители нас ждут. Обычно нам сообщали, перед кем будем выступать, и мы могли подготовиться, но тогда не было времени, чтобы об этом говорить.

Я забежала в здание, меня одели, накрасили, дали бубен. Мы всей труппой вышли на сцену, и тут я поняла, что не смогу ходить и раздавать пожелания. В зале сидели настоящие цыгане, и они крайне серьезно на нас смотрели. Особенно на меня. Было ужасно стыдно. Я повернулась и сказала ребятам, что не буду выступать, на что услышала: «С ума сошла? Мы же не заработаем!» Я ответила, что мне не нужны никакие деньги, я не пойду, просто буду стоять с ними на сцене.

Позже оказалось, что я поступила корректно. Мы выступили, к нам подошел главный организатор, я объяснила, почему не хотела идти раздавать предсказания. Он сказал, что я была права, и поблагодарил меня, признал, что публика оказалась совсем не та, к которой мы привыкли. Им понравилось, наше выступление, песни и костюмы – все на профессиональном уровне. Моя раздача желаний – просто способ дополнительно подзаработать и повеселиться, но для цыган это было бы унижением, учитывая предрассудки, которые есть у общества относительно них.

В то время мне платили неплохую зарплату: от 300 до 1 000 рублей за выступление. Плюс, иногда я получала чаевые. Однажды после мероприятия девочка от имени какой-то семьи передала мне 5 000 рублей и сказала: «Вы нам понравились, это вам на чай».