Валентина Москаленко - У меня свой сценарий. Как сделать свою семью счастливой

Пока мы относимся к своему детству как к какому-то «священному» тотему, бережем болезненные воспоминания, мы находимся в инфантильном состоянии, не можем сами себе послужить, от чего-то избавить.

Подход, который предлагает читателям Валентина Дмитриевна Москаленко, как раз освобождает человека. Он – прагматичный, практический: «Посмотрите, – как бы говорит автор, опытный психолог и психотерапевт, – что от чего зависит в вашей жизни, обратите внимание на связи между разными явлениями. Да, например, отношение мамы к вам было травмирующим и это сформировало в вас болезненные черты, но посмотрите, что можно с этим сделать.

Если вы хотя бы на 5 % измените что-то – не в маме и не в своем прошлом, а в самом себе, – то сможете обрести свободу и твердость. Затем принимайтесь исследовать все связи, которые выстраиваются между вами, родителями, прародителями и людьми вообще».

Еще очень важно понимать, что для христианина отношения с родительской, а также с собственной семьей, с детьми, внуками и правнуками – это развертывание семейно-родового призвания, частью которого он является. Нельзя воспитать детей в отрыве от того, как относились к нам родители. Пока мы не поймем, что было не так в нашем детстве, мы не сможем помочь своим детям и внукам преодолеть эти проблемы. Если мы не станем заглядывать в свое детство, если решим, что наше детство не имеет на нас влияния, мы в точности воспроизведем те ошибки и проблемы, которые совершались над нами, и передадим своими детям, заставим их решать эти проблемы и отправить дальше, внукам. Вот крайний, но яркий пример: женщина, которая была изнасилована в отрочестве-юности и не обличила своего обидчика, бессознательно передает детям послание «да, это допустимо, это может случиться с вами». Бессознательно, но она это делает. Глядя на сцену насилия в кино, дети смотрят на маму-бабушку, как она реагирует, а у нее в глазах – покорность. Вот почему забвение детства и того, что происходит в нашей семье как в родовой системе, есть преступление против потомков.

Всякое беззаконие должно быть названо, равно как и виновный в нем, и наказано. В нашей христианской системе ценностей есть понятие прощения, а есть понятия покаяния и наказания. Преступники должны получить обличение, а после – прощение (когда осознают свое злодеяние против ребенка).

Если этого не случилось, преступление продолжается из поколения в поколение. А если зло было названо и наказано, в поколениях остается лишь человеческое сочувствие. Тогда и преступнику легче живется. Ведь ненаказанность рождает бессознательное чувство вины, которое не даст человеку покоя, будет разрушать его, и он накажет себя сам тем или иным способом. Больше того, чувство вины перейдет к его детям, внукам. И это не мистика, это психологические законы. Даже если преступник – родитель, он все равно остается родителем, может быть любим ребенком.

Даже если виновный уже не может ответить за свои действия, стал старым, слабым, он должен быть назван преступником в своей семье, чтобы ее члены поняли, откуда в них эта тяжесть, болезненные чувства, в чем их источник. А еще, дети и внуки получат возможность снять с себя ответственность за то, что происходит в семье, поскольку виновный эту ответственность берет на себя. Однако после того, как преступник обвинен, хотя, может быть, официально не наказан, он имеет право на наше прощение, сочувствие и милосердие. Это открывает детям и внукам дорогу к духовному здоровью.

Как мы видим, самопознание – трудный путь, на котором каждому из нас потребуется помощь и поддержка. Книга Валентины Дмитриевны Москаленко может их дать. Ведь она выводит человека на новый уровень понимания самого себя и помогает взяться за внутреннюю работу, чтобы посильно менять сложившиеся личностные особенности, возрастать духовно в любви к Богу и людям.

Священник Глеб Курский, клирик Троицкого храма (г. Сходня Химкинского района), преподаватель кафедры Библеистики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета

Книги Валентины Москаленко «У меня свой сценарий», «Когда любви «слишком много» и «Возвращение к жизни» – не просто очередные издания, посвященные психологии человеческих отношений. Их автор делает попытку ответить на непростой вопрос о том, как теория и практический опыт психологической науки могут быть соединены с христианским мировоззрением.

Не секрет, что для современного человека психология становится неким эрзацем религии, повторяющим ее настолько, что в ней имеются аналоги основных таинств (Крещения, Исповеди…). Эта замена вовсе не случайна, она есть результат вытеснения священного, религиозного из современной жизни и сохраняющейся потребности ее регулирования, осмысления и даже «одухотворения», осуществляемое в психологии через обращение к сфере бессознательного. Неудивительно, что в среде православных христиан широко распространено мнение о психологии как о том, что противоречит вере.

Однако можем ли мы, современные христиане, сказать, что те проблемы, которые описываются в данной книге, являются чуждыми для нас? Нет. Более того, пастырская практика свидетельствует о том, что психологические недуги, о которых пишет автор, в православной среде приобретают почти всеобщий характер. Конечно, можно, цитируя Апостола, говорить об этом как об условии «преизобилия благодати» (см. Рим. 5: 20), но трезвая, лишенная предвзятости оценка, приведет нас к выводу о том, что наш дом построен не на камне Христовой любви и свободы, а на песке внешней благопристойности (см. Мф. 7). И великое падение такого дома – не дело будущего, оно уже происходит…

Христиане, полностью отрицающие значение психологии, сами того не подозревая, отрицают самого человека, сложного и непредсказуемого. Такая ошибка носит роковой характер, ведь подобное «богословие творения» вносит искажение в основание нашей веры. Рассматриваемые книги не просто бросают вызов ханжеству и фарисейскому лицемерию, они утверждают благость мира, те благодатные дары, которыми наделил каждого из нас Творец.

Обратить жизнь в статичное благопристойное «нечто» означало бы отказаться от самой природы человека, поэтому автор не боится рассуждений о влюбленности, интимной жизни, сложной динамике личных взаимоотношений.

Грех, как его понимает автор книги, – не просто общий принцип, неприятие которого достаточно декларировать, грех разоблачается как мнимая «жертвенность», как фальшивая «преданность», как фиктивная «любовь»… И это разоблачение, когда оно совершается человеком, есть плод подлинного, а не формального покаяния, в котором нельзя не увидеть настоящее чудо.