Зинаида Воробьева - Четыре четверти пути

– Я пока поживу у тебя. Бабушка сказала, что сейчас тебе нужна охрана, и тебе не нужно никуда ходить одной.

Прошло примерно три недели, когда Ксения начала ходить ко мне. Однажды ее не было несколько дней, я начала беспокоиться, пошла ее искать, подошла к жалкой хибаре.

В ее доме все кричало о бедности. Мебели почти не было. У стены стояла железная кровать, с одеялом и подушками без постельного белья, на единственном стуле лежала какая-то одежда. Печь почернела от сажи, а железная дверка подтопка висела на одной петле.

– Как вы живете здесь? – спросила я у бабушки.

– Не знаем, как будем зимовать. Дров мало. У Ксюши работы нет, а моя пенсия маленькая.

– А где она?

– Уехала. Я знаю о вас. Завтра она придет. Больше я ничего не скажу, – бабушка попросила меня уйти.

На следующий день я спросила пришедшую Ксению:

– Может, нужно помочь? У меня есть лишняя одежда, для тебя или бабушки. Зима на носу, а у вас, похоже, нет даже теплых вещей.

Она согласилась. Я собрала свои еще неплохие вещи, что-то для нее, что-то для бабушки.

В этот сентябрь вместо положенного по календарю бабьего лета шли дожди, было холодно. Ночи становились длинными и черными. Однажды Ксения сказала:

– Нам нужно пойти на кладбище, и ближе к полночи.

Было очень страшно, но представить близких людей с мучительными болезнями, свидетелем которых я была у своего старшего брата, я не могла и была готова идти на все, что угодно, чтобы спасти свою семью. Потихоньку ко мне стала приходить вера в сверхъестественные силы.

Глава 5

Городское кладбище находилось за городом в нескольких километрах. Хорошо еще, что могилы родственников были не в глубине, в лесу, а недалеко от дороги, метрах в двадцати. Это была старая часть кладбища, где стояли большие сосны и ели, и было, даже в выходные дни, всегда пустынно. Представить себя идущей в одиннадцать часов вечера в полной темноте по дороге, ведущей на кладбище, было невозможно. У Ксении был знакомый парень со стареньким «жигуленком». Вечером пошли к нему домой, вызвали на лестничную площадку и попросили помочь – свозить нас на кладбище, прямо сейчас. Он согласился.

По дороге несколько раз глох мотор, наверное, как и хозяину, ему не очень хотелось ехать в эту ночь по таким делам. У кладбищенских ворот мы с Ксенией вышли из машины. Водитель хотел было выйти тоже, но Ксения запретила.

На могиле брата Ксения поставила фотографию, свечки и начала читать молитвы. Сосны шумели кронами и скрипели стволами, вдали что-то ухнуло. Или кто-то? У меня душа ушла в пятки, но нужно было выдержать это до конца. Такого стресса я еще не испытывала в своей жизни ни разу. Казалось, этот ритуал длился час. Но как нам сказал потом водитель, мы отлучались минут на пять.

– Сразу после кладбища нельзя возвращаться домой, – сказала Ксения. – Можно всю эту нечисть принести с собой. Лучше, если прийти домой после полуночи.

Мы долго кружили по ночным улицам. Вернувшись домой, выпили по рюмке наливки, чтобы снять стресс, и уснули.

– Никому не рассказывай о том, что мы делали, – сказала мне Ксения. Иначе ничего не получится.

Ко мне, хотя я ничего никому не говорила, стали обращаться за помощью разные люди. Пришла женщина, с которой я вместе когда-то работала. Ее сыну катастрофически не везло в бизнесе, все его начинания были безуспешными и с большими убытками, хотя у его друзей такие же дела шли в гору. Начались эти неприятности тогда, когда он переехал на новую квартиру. Мы с Ксенией пришли туда, посмотрели. Ксения жгла свечки, расставив их, казалось без всякого порядка, по какой-то непонятной системе. После, когда вышли из этой квартиры, я спросила, что же там она нашла, почему свечи стояли так, а не иначе?

– Ничего я там не нашла. Сын твой подруги обыкновенный раздолбай, пусть за друзьями не тянется, не его это – бизнесом заниматься. Свечи просто так пожгла. Чего ж мы зря, что ли, шли в такую даль?

– Так ведь это не поможет сыну этой женщины!

– Не поможет. Расскажет всем, что я шарлатанка, вот и хорошо – меньше будут дергать по пустякам.

– Так, может, лучше было рассказать ей правду?

– Ну, вот ты и расскажи потом.

– А помнишь, ходили к той женщине, у которой по дому бегали «чебурашки»? Там тоже просто так свечи жгли?

– Не скажу.

– Почему?

– Ты и так от меня уже много узнала, чего бы знать тебе не следовало. Не надо тебе переходить черту.

Однажды пришел брат – морской офицер, который догадался привезти с Севера вместе с вещами в контейнере землю с могилы своей жены, а сейчас томился от беспокойства и непонятных болей в боку. Так мы вместе после этих совместных посещений квартир и сжиганием там различных свечек еще дважды ездили или ходили на кладбище ночью. В последний раз, когда не смогли найти машину, пошли пешком. Я смогла пройти только половину пути. Зайдя в лес, испытала такой страх, что дальше идти у меня не хватило моральных сил, и мы вернулись домой.

После одного из посещений кладбища Ксения сказала, что ей нужна собака, кокер-спаниель, бежевого цвета. Собака берет на себя грязную энергетику, которой она переполняется во время лечений. Я начала обзванивать знакомых, ни у кого такого щенка не было. Взяв такси, мы поехали по областным рынкам, клубам собаководства. И снова ничего. Собаку, дорогого щенка с родословной из питомника, привез один знакомый из Москвы, с которым я созвонилась по телефону. Я тратила почти все деньги, которые у меня были, на Ксению, покупала ей продукты, отдавала свою одежду. Подруги с ужасом смотрели на это, сын перестал со мной общаться.

Испытание с поездками на кладбище длилось несколько месяцев, почти до Нового года. После последнего посещения кладбища в декабре мы легли спать вместе.

– Я хочу посмотреть твое будущее. – Сейчас ты будешь в трансе, и расскажешь мне обо всем, что видишь, – сказала Ксения.

Я была словно под действием наркотиков, летела в белом платье над горами, покрытыми изумрудным ковром зелени, видела большой самолет в облаках над безбрежным океаном. Затем был город. Мне казалось, что он соединяет в себе черты каких-то трех стран Западной Европы.

– Вижу город, высокие островерхие башни, как будто я в Голландии или Англии. И еще мне кажется, что я полжизни проведу в самолете, – говорила я, словно во сне.

– У тебя будет любовь, о какой можно будет писать книги. Твой муж будет очень богатый человек. Ты будешь летать с ним по всему миру, – ответила мне Ксения, когда транс закончился. – И еще: в конце жизни ты будешь ясновидящей. А сейчас – спать…

В святочную неделю мы гадали. Я делала это впервые, никогда не гадала, как многие из знакомых. На глазах блюдечко действительно каталось, из букв – складывались слова.