Зинаида Воробьева - Четыре четверти пути

– Где я буду жить? – спрашивала я.

– За границей, – отвечал дух Марины Цветаевой.

– Кем я была в прошлой жизни?

– Янки.

– Почему янки? И что это значит?

После гадания Ксения ушла домой. То, что со мной происходило в ту ночь, можно было рассказывать голосом писателя-юмориста Семена Альтова, и тихо или громко смеяться. Но тогда в меня словно вселилось безумие. Я представляла, что сейчас за мной приедет Эрих и увезет к себе в свою волшебную сказочную страну. Я села в кресло и стала его ждать. Надела свою самую красивую ночную рубашку, черные босоножки с двумя тонкими ремешками, включила на полную мощность магнитофон. Мне представлялся белый мерседес, который подъезжает к дому. Вот сейчас Эрих поднимается по лестнице с огромным букетом роз, подходит к двери. Я бежала к двери, смотрела в глазок. Никого не было. В четыре часа утра в одной ночной рубашке я побежала на улицу. Январь, метель, и я у подъезда почти голая. Если бы меня кто-нибудь увидел из соседей, точно можно было прямиком отправить в психбольницу. В шесть часов утра я без сил свалилась на диван. Мне даже показалось, что глаза полыхнули фиолетовым светом. Хорошо еще, что эта ночь была с пятницу на субботу, можно было отоспаться, и никто не ломился в двери, чтобы я заглушила музыку.

Вечером, когда пришла Ксения, я рассказала обо всем, что приключилось.

– Я чуть с ума не сошла сегодня. Ты наверняка знала о том, что со мной будет происходить. Почему меня не предупредила? – с возмущением спросила я Ксению.

– Не сошла бы.

– Меня просто Бог спас, – сказала я. – Но почему это произошло? Этот бег на улицу?

– Надо было, чтобы тебя пробило, и вся твоя дурь вышла в Космос, – ответила Ксения.

Перед третьим гаданием, на Крещенье, она пришла около полночи, и у нас кончились сигареты. Я быстро оделась, круглосуточный магазин был недалеко. Было очень пустынно и холодно. Шла быстро, и вдруг за спиной услышала чьи-то шаги. Как будто ниоткуда выскочил крупный молодой парень, повалил меня на снег, протянул руки к глазам. Меня словно парализовало, я не могла не только крикнуть, но даже промычать. Просто беззвучно пролепетала губами:

– Помогите!

И парень тотчас отпрянул назад, убежал. Я встала, почистилась от снега, зашла в магазин. Еле слышно стала говорить людям из очереди, что сейчас напал какой-то маньяк. Но никто меня не услышал. Все осторожно отстранялись от меня, как отстраняются от не совсем адекватных, но не опасных людей. Только продавщица привела меня в чувство:

– Вы чего тут очередь создаете, брать чего-нибудь будем?

Я вспомнила, что пришла за сигаретами, расплатилась и пошла домой быстрым шагом, иногда срываясь на бег. Дома рассказала Ксении о том, что произошло. Та засмеялась:

– Ничего бы не произошло, я контролировала ситуацию.

– Тебе смешно, а мне не очень.

После того, как мы погадали, и Ксения ушла, я долго не могла уснуть. Следующий день был рабочим, но утром я не смогла из-за безотчетного страха выйти из дома на работу. Я от соседей позвонила в приемную, предупредила, что не приду из-за болезни, и пролежала весь день, пугаясь каждого шороха. Мне казалось, что по трубам все время кто-то стучит, во всех углах трещало. Кошмар продолжался до самого вечера. Я не выдержала и отправилась к жилищу Ксении. Но той дома не оказалось. Бабка выслушала меня внимательно и начала говорить нехотя, как бы по большому секрету:

– Ксения наша начала неладное делать. Напоила я ее травой. Спит она сейчас. Долго проспит. И все ее знания пропадут, не по ней этот груз. Тебя ломало через ее козни-забавы. Ну-ка, подставь мне свою голову.

Бабка положила правую ладонь на затылок и начала что-то шептать. Потом пристально посмотрела в глаза, словно врач-офтальмолог, пытающийся что-то рассмотреть на глазном дне, и сказала:

– Вот и всё. Всё ушло.

И точно, я почувствовала, что в голове начало проясняться, на душе стало спокойней. Когда вернулась домой, настроение было даже выше обычного. Так всегда бывает после того, как болезнь отступит. Правда, усталость навалилась необыкновенная. Я упала в кровать и проспала всю ночь как убитая. Утром почувствовала себя в полной норме.

В это же время заболела мама. У нее была моча с кровью. Однажды у нее выходил камень, мы видели его, такая длинная половинка боба. Но даже тогда она не обращалась в больницу. Сейчас она лежала в своем доме на кровати, рядом на столе стояла баночка, у кровати ведро. Таких приспособлений для лежачих больных, как сейчас, не было. И бесполезно было рассчитывать на внимание врачей. Как и от чего ее, возраст за семьдесят лет, стали бы лечить? И я снова пошла к Ксении.

На следующий день она пришла и сказала, что полечит ее. Что об этом просил дух старшего брата. Она мяла живот мамы, после этого из нее вышло полведра всякой нечисти. Кровотечение в моче прекратилось, и не вернулось никогда. Только за это я начала ее боготворить. Не знаю до сих пор, что было во всех действиях правдой, и нужно ли было все это делать.

Дважды в год, весной и осенью, Ксения приходила ко мне делать массаж. Я настолько привыкла к нему, что ждала с нетерпением, когда же мы начнем работу. К семи часам вечера я успевала накормить и вымыть маму, я привезла ее в свою квартиру. Она лежала спокойно и не мешала нам. Ксения поставила цель сделать меня не просто красивой, а молодой. Я должна выглядеть моложе своего возраста лет на двадцать. На каждый из десяти дней у нее была своя программа. Она работала необычно, не как остальные массажисты. Ее массаж был соединен с иглоукалыванием и очистительными процедурами. Врачи, которым я говорила об этом, относились к такому эксперименту настороженно. Ксения же говорила, что работает правильно, но по-своему, потому что она – экстрасенс. У нее была своя методика, но в основе точечного массажа был тот же принцип, что и при проведении иглоукалывания.

С самого начала работы секретарем я улучшала свой голос. Мне хотелось, чтобы он был спокойным, мягким, интеллигентным, естественным. И еще: чистым, сочным, живым. Дома читала вслух скороговорки, записала свой голос на магнитофон. Представляла себе, что даю интервью на радио на тему, о которой можно говорить без подготовки, например, об утренней дороге на работу, о том, что понравилось в недавно просмотренной телепередаче, описывала свои любимые кушанья. Дополнительно это развивало образное мышление. Словарный запас оказался несколько бедноват, но переключать внимание с одного предмета на другой могла быстро. Работа над своим голосом помогала запоминать голоса клиентов фирмы. Я радовалась, когда по первому слову «Алло» могла вспомнить звонившего, если он обращался к нам хотя бы один раз. И часто безошибочно называла его по имени-отчеству.