Агния Капустина - Оп-ля! Жизнь задом наперед

Самый первый пункт в моем списке, как и положено на букву «А» – Арктика. Наверное, желание побывать там появилось потому, что много лет назад командировка для большого медийного проекта занесла меня в город Северодвинск, где я познакомилась с коллегой из местной газеты.

В «Вечерке» выходит газета в газете – «Корабельная сторона». С её редактором Олегом Химанычем я предварительно познакомилась по Интернету. По образованию он – историк, а став журналистом, выбрал морскую специализацию.

– Но и внутри этой темы пришлось ужаться, – говорит Олег Борисович. – Это же целый космос!

«Ужался» он до полярного круга, так что специализация совершенно случайно получилась «арктическая». Просто однажды, лет двадцать назад, когда до конца отпуска оставалось полторы недели, решил он выйти в море на каком –нибудь плотоводе, за впечатлениями и материалом. А в архангельском порту «Бакарица» его записали пассажиром на сухогруз до Амдермы. Путешествие вместо запланированной десятидневки растянулось почти на месяц – Арктика показала свой норов, и его, тогда ещё корреспондента «Северного рабочего», чуть было не уволили за прогулы. Но всё обошлось, в порту дали справку, а вот Арктикой он заболел на всю оставшуюся жизнь, и каждый год проводит свой отпуск за шестьдесят шестой широтой.

– Поражает величие стихии. Какой там человек – покоритель? Мы ничтожны по сравнению с океаном, а он может быть к нам либо снисходительным, либо нет, – убеждён Олег Борисович.

Он автор не только газетных статей, но и нескольких книг на морскую тематику. Как историк, уважает точность и достоверность печатного слова, и за это имя его имеет вес среди читателей и специалистов.

– Олег Борисович, – спрашиваю своего собеседника, – сколько бы книг о жизни заполярных экспедиций не читала, во всех присутствует здоровый, умный, мужской юмор. Ему в тех широтах климат?

– Вы знаете, – говорит он – там отношения между людьми несколько иные, чем на материке. Доброжелательнее, без позы, вранья. Братское, что ли. Ну и без юмора, конечно же, никуда.

С этими словами он достаёт и вручает мне одну из своих книг, где как раз собраны короткие смешные истории, как он их назвал – бывальщины. Жаль, не догадалась попросить автограф. Подход историка ощущается и здесь: у каждой зарисовки указан автор, место и время. Не могу удержаться, чтобы не привести парочку.

Истории от создателя нескольких поколений подводных ракетоносцев, генерального конструктора Сергея Ковалёва:

– Я находился в турбинном отсеке, рядом два матроса. Все мы в робах. Командир по трансляции объявляет: «Сегодня нашему главному конструктору исполнилось 40 лет. Давайте его поздравим». Один матрос другому: «Во, чёрт, какой старый, а ещё работает!»

Спирт, именуемый «шило», на флоте и на заводе заслуживает отдельного повествования… Без спирта и войну не начать, так как без него очищать пирс от снега для погрузки торпед никто не будет. …Сохранность запасов спирта была главной проблемой. Наивный командир БЧ-4 вылил спирт в таз и прилюдно помыл в нём ноги, после чего перелил обратно в канистру и спокойно уснул. Наутро канистра была пуста.

Как-то в Северодвинске поздно ночью я с представителями «Электросилы» выезжал с завода. Молоденькая охранница вошла в наш микроавтобус, а старшая её инструктирует:

– Ты гляди, у кого пропуска розовые, так на задах чтоб были штампики.

Там же в Северодвинске мы однажды сопровождали в эллинг, где строили наши лодки, замминистра Деревянко. Мы в цех пошли, а охранница его не пускает. Он ей:

– Это ещё почему?

– А у вас шишечка не стоит.

– А ты откуда знаешь?

Для прохода в цех в пропуске должен был стоять штамп в виде еловой шишки…

Но Арктика пока остается мечтой, хотя однажды я была в шаге от нее. Позвонил старинный друг из Архангельска, судовой врач:

– Через неделю выходим из Питера, идем по Севморпути, экспедиция на три-четыре месяца, но будет заход в Тикси, ты сможешь оттуда улететь. Вот телефон, звони.

Я позвонила, какой-то начальник сказал: можно. Сутки с питанием и проживанием в каюте стоят 700 рэ. То есть за месяц получается 21 тысяча и куча впечатлений. Да еще материал богатейший, я ж журналист. Но… Тогда я еще работала и никакой свободы передвижения не имела, надо было закрывать редакционные проекты.

Но вот поездка на Сахалин не была запланирована, а случилась. Чему я несказанно рада. Правда, начиналось все не очень-то позитивно.

Вызывает нас однажды директор всей редакцией в полном составе.

– Новость, которую должна вам сообщить, не из приятных, – без обиняков начинает она. – Принято решение газету нашу закрыть, денег на ее содержание у администрации нет. Но нам дали возможность выбора: либо доработать до конца года, либо до 1 июля.

Дело в апреле было. Когда мы немного пришли в себя, посоветовались и

сошлись на том, что тянуть не стоит, настроения никакого все равно не будет, лучше работу поискать не торопясь, пока время есть.

Легко сказать поискать, девчонкам, моим коллегам, по 30-40 лет, редактора месяц назад на пенсию проводили, а мне два года до заслуженного отдыха. Предпенсионер. Который и ни туда, и ни сюда. Профессия моя не массовая, в городе, знаю, вакансий нет, и не предвидится. Но резюме рассылаю, по сайтам хожу, надеюсь.

Однажды звонит мне коллега, обсуждаем с ней последние новости и общих знакомых, а я времени не теряя, шерстю очередной сайт с вакансиями и вдруг прям замираю на объявлении «зарплата от 40 тысяч». Для нашего стотысячного городка, где в официальных отчетах фигурируют средние заработки 35-40 тысяч, а на самом деле у всех моих знакомых 10-15 на руки (если у кого 25, так это – «о-о-о, да он хорошо зарабатывает!») – это ж не деньги, деньжищи!

– Ого, – невольно отвлекаюсь я от трепа, – тут, прикинь, требуется два корреспондента и от сорока тысяч обещают, жилье снимают, отпуск 52 дня, дорогу к месту отдыха оплачивают, но только надо лететь на Сахалин.

Пауза.

У меня работы нет уже полгода, у подружки «пятнашка» в кармане, и то, если сильно упереться, да долгов хренова туча. Чего тут думать? Терять-то нечего. Последующую неделю мы провели в переговорах: переписывались, узнавали, звонили, сканировали, отправляли, занимали.

Представления, о том, куда едем, не было совсем. По карте посмотрели, что городок на берегу Татарского пролива, напротив дома, значит, только за тысячи километров, из окна не увидишь.