Агния Капустина - Оп-ля! Жизнь задом наперед

Автор этой книги – журналист. За двадцать лет в профессии, даже если считать по минимуму – один человек в день – мне удалось пообщаться с пятью тысячами человек. Люди эти разных возрастов, профессий, характеров. Пять тысяч взглядов на жизнь. Пять тысяч историй. Пять тысяч истин. Целый университет.

Переживая очередной (последний?) переходный возраст после выхода на пенсию, я решила составить список: чем хочу заняться теперь, когда в моих руках оказался такой редкий и совершенно роскошный ресурс в виде уймы свободного времени.

Как оказалось, сотворить подобный перечень дело непростое. Совсем непростое. Но я его все-таки составила. Что-то придумала сама, вытаскивая наружу собственные желания, погребенные (к счастью, не навсегда) под слоями обязательств перед всем миром. Что-то подсмотрела у современников, с которыми сводила жизнь и работа. Заглянула в трактаты древних и не очень философов. Как без этого? Посмотрела с десяток фильмов.

И этот список не только был составлен, но и начал воплощаться в жизнь. Он живет, дополняется, а полтора десятка пунктов уже обведены в кружок: сделано.

Ниже – рассказ о том, что послужило волшебным пенделем, побудившим все это затеять. Как придумывался «список добрых дел». Как он материализовался. Что по этому поводу говорили друзья и знакомые. Как справляются со структурированием времени на пенсии мои приятельницы и ровесники? Эти записки не только для нас, бумеров. Пенсия затаилась и коварно поджидает каждого российского гражданина.

Как вы уже поняли, книга эта с продолжением. Ведь «бескружковые» дела ждут своего часа и тоже будут когда-то отмечены виртуальным штампом «Сделано». Во всяком случае, я стараюсь.

– Не хочу, не хочу, не хочу, – плакала дочка, когда ей было шесть лет.

Эти слезы не про кашу, не про игрушку, не про нарядное платье. Она взрослеть не хотела. Так и говорила: тридцать – это же старость.

Ну, думала я, подрастет, переменится. Повзрослела. Не переменилась. Сейчас ей 22 и она по-прежнему с ужасом думает, что когда-то ей будет сорок. Лучше уж помереть молодым.

Рядом со мной носитель абсолютно противоположного мнения: моя мама. Ей 88 лет и мы счастоивы, что это так. Долгих лет всем нашим мамам. Энергии у мамы на троих тридцатилетних, только бы направить ее в мирное русло. Как? Исхожу из имеющихся ресурсов.

Голос. Мама прекрасно пела когда-то. Сейчас, конечно, уже возраст и голос не тот, но нам же не на сцену. А напротив ее дома, надо ж какая удача, целая музыкальная академия.

– Может тебе оплатить уроки вокала? Для здоровья петь, говорят, даже полезно, – привожу маме беспроигрышный аргумент, но она не хочет.

Не оставляю эту тему. В квартале от музыкальной академии есть церковь. Моя бабушка, мамина мама когда-то пела в церковном хоре. Почему бы не попробовать теперь моей? И эта идея даже без обсуждения решительно отвергнута.

Однажды случайно набредаю в интернете на певческий конкурс. Всего и дел-то, видеоролик снять, записать, как мама поет романс, и отправить организаторам. Там, правда, взнос предусмотрен денежный, но небольшой. Зато каждому участнику грамота, внимание, а это в мамином возрасте очень важно. И она вроде соглашается, даже нашла слова романса, репетирует дома, потом поет мне по телефону, мол, зацени, как получается. Получается неплохо. Срочно звоню подружке (мы с мамой живем на безопасном расстоянии друг от друга, для нас это 700 км).

– Ну конечно сделаю, мне не трудно, пусть приходит Анна Владимировна ко мне на работу, – соглашается подружка. – Погода хорошая, пойдем в обед в парк, красивый ролик получится на улице.

– Ага, не забудьте шапку на землю положить рядом. Пока наша бабушка будет петь, ей мелочи накидают, хоть подзаработаете, – разрабатываю я по ходу маркетинговый план мероприятия.

А то я бабушку нашу не знаю. Она, конечно же, нашла сто причин, чтобы не записывать ролик, главная из которых, вы только подумайте, НЕТ ВРЕМЕНИ! И это говорит глубокая пенсионерка, у которой в доме нет даже котика. Реальная причина понятна – мама стесняется. Но здесь я уже бессильна.

Однако, я не сдавалась. Вот на сайте краевой библиотеки прекрасные бесплатные лекции анонсируют, ликбез по ЖКХ. Приходят туда дедушки и бабушки примерно ее возраста. Наша бабуля обожает бороться с коварными соседями, курящими на балконах и прочими перегибами на местах, мешающими жить честному российскому пенсионеру. Так пусть делает это юридически грамотно. Уж эта тема ее наверняка заинтересует.

– Отстань, – коротко говорит раздосадованная мама, когда я снова через подругу передала ей распечатанное расписание лекций на год вперед.

Одним словом, за последние пять лет мне удалось только одно мероприятие по «порадованию» мамы. Она всегда с ностальгией вспоминает студенческие годы. Когда ее вуз отмечал 85-летие, я написала в их пресс-центр, мол, моя мама ровесница вашего вуза, выпускница далекого 1955 года, многое помнит из студенческих лет, часто вспоминает о них. Ну, думаю, сейчас как налетят пиарщики вузовские и ну маму мучить интервью! А ей только того и надо, любит она это дело, про прошлое поговорить в сотый раз. «Спасибо» – написала вежливая пресс-служба. Черт его знает, как они там работают! Ну, хоть ответили.

Оставалось ждать очередного юбилея, 90-летия вуза, что было рискованно. Так что посреди всех юбилеев написала я ректору и для надежности в профсоюз:

– Поздравьте хоть с днем пожилого человека старушку.

Не надеялась, что откликнутся, но на днях позвонила мама.

– Вот, открытку получила. Как они узнали мой адрес? – радостно поделилась она в трубку.

Но что делать, если хочешь ощущать радость каждого дня и не зависеть от чьих-то разовых акций и ивентов? Требуется дело, чтобы душу грело, как бы банально это не звучало. Именно твое дело всегда с тобой хоть на необитаемом острове, хоть в камере смертника. Дети не наши – они вырастают. Жизнь не наша – она проходит. А вот то, что мы умеем, никто у нас отобрать не сможет.

Очень яркий пример, вычитанный когда-то, остался в памяти навсегда. Николая Кибальчича, террориста в XIX веке, пламенного революционера на наших школьных уроках истории в веке XX и снова террориста в веке XXI, казнили за покушение на Александра II двадцати семи лет отроду. И чем он занимался в камере смертников накануне казни? Страшно даже представить эту последнюю ночь. Он нашел опору в своем деле и продолжал работать над моделью космической ракеты и реактивного двигателя на порохе, спешил завершить начатое.

Что становится опорой на финише жизни сейчас? Телевизор? Лавочка у подъезда? Внуки? Дача? Вроде бы все. Список, скажем прямо, и невелик, и не велик (то есть великого ничего в нем нет). Телевизор надоедает, да и не дает ничего ни уму, ни сердцу. Внуки, как и дети, вырастают. Лавочка в плохую погоду отпадает. Остается дача.