Лариса Докучаева - Наследники Рода. Рок или благословение?

А там, в караулке, плешивый дембель-бугай доедает Васькину посылку. Мамаша – наивная дура деревенская – нацарапала на пакетике с носками: «Осень, Васенька, холодная будет, носочки теплые надевай – ножки береги. Варенье любимое твое так упаковала, чтобы дошло в сохранности. Ты ребят всех угости, хоть какая-то будет у вас радость…»

Большая радость… Ваське осталось от посылки только ящик пустой выбросить. Содержимое ее дембель-бугай с «чемоданами» сожрали, да еще и над запиской поиздевались. Дернуть за крючок, и все — и нет ни бугая, ни «чемоданов»…

Бугай в караулке целыми днями спит в Васькиных носках. А я тут с Васькой по полсуток в наряде – слово-то какое дурацкое придумали для этой беготни вокруг ангара…

Далеко за полночь зашлепало по лужам. Вскинуть автомат замерзшие руки были не в состоянии. Шаги приблизились, Васькин шепот снял накативший страх:

– Живой? Топай в караулку, пока эти спят, погреешься… Я тебе там сухарей размочил в кипятке.

Много ли надо человеку для счастья? Можно пойти в караулку, где этот проклятый военный сарай можно увидеть из окна, если только очень сильно захотеть. А если не хочется, то и нет его.

Выпить горячей воды с сухарями. Выбраться из этого мокрого наряда и, пока храпят дембеля, поспать или, как говорят солдатики-первогодки, они же молодые, они же нырки, – увидеть дом и умереть…

Мечты, мечты… Бугай стоял на пороге караулки в исподнем и мочился на дорожку. Разинув рот в зевоте, он презрительно глядел на солдатика. Тот с трудом тащил на себе свое мокрое обмундирование после полусуточного голодного стояния у военного объекта. Волна непреодолимого желания пришлепнуть этого мокрого жалкого солдатика-нырка, как таракана, накатила на бугая. Не двигаясь с места, он направил струю на солдатика и заорал: «Как стоишь, нырок, перед дембелем?!»

Неизвестно, от сердца ли, от ног ли, но откуда-то изнутри волна накатила! Накатила, чтобы кинуть солдатика в жар такой неистовой, животной ненависти, что он вскинул автомат, как на зачете в учебке, и с упоением дернул за крючок.

Раскатистый грохот разорвал ночь. Автомат затрясся в руках. Затем солдат услышал невероятный звериный рев бугая, успевшего навалиться на него всей своей стокилограммовой тушей, после чего наступила тишина…

Тепло стало солдатику под бугаем, ставшим до жути неподвижным. Солдатик с трудом выполз из-под него и попытался вытащить свой автомат. Он беспомощно толкал бугая, но силы вдруг оставили его. Он уже не знал, что делать.

Да и не было уже необходимости в его потугах. Дверь караулки распахнулась, и оттуда вылетел «чемодан» с автоматом. Увидев лежащего бугая, он, не раздумывая, нажал на спусковой крючок. Снова в ночи полыхнуло пламя. Солдатик упал – сначала от недостатка сил, а потом и совсем затих. А «чемодан» все вгонял и вгонял пули в этот жалкий комок холодной, мокрой плоти, словно упиваясь выношенной и реализованной местью.

Потом он перескочил через оба неподвижных тела и бросился на пост, к ангару, но там его остановил крик часового: «Стой, стрелять буду!» – «Ах, твою… нырка… мать!» – завопил «чемодан» и снова нажал на спуск. Однако часовой оказался проворнее: раздались очередные выстрелы, тело «чемодана» задергалось в судорогах, сползая в какую-то холодную лужу, куда-то в грязь, в желтую траву, в холод вечности… А часовой все стрелял и стрелял, пока патронник не издал пустой звук, означавший, что патроны кончились…

И не осталось больше ни криков, ни воплей, ни грохота в смутной пелене холодного света, размазанного над военным сараем в верхушках сосен. Один лишь поникший человек с автоматом, в ужасе нависший над полураздетым трупом караульного деспота, да нудный холодный дождь, льющийся за шиворот…

Притихший зал словно черной пеленой заволокла гробовая тишина. Еще несколько мгновений назад здесь сидели люди, расслабленные и отдыхающие после очередного трудового дня. Но вот в одно мгновение они вдруг почувствовали себя соучастниками страшной тайны. Зал словно позировал некоему художнику, который сам просился на полотно – в классическом положении рисовальщика, с приоткрытым ртом и кистью, занесенной для мазка. Кистью, с которой каплями крови стекала краска. И тишина на грани небытия становилась еще более ужасающей, прерываемая лишь звуком этих падающих капель…

Чтобы прокомментировать эту ситуацию, построим для начала генограмму – формализованную схему генеалогического древа Рода (рис. 4).

Рис. 4

Генограмма показывает, что, к сожалению, приведенный здесь случай типичен для этого Рода. В поведении первого солдата наблюдается целый ряд характерных признаков жертвы.

Во-первых, солдат не смог отстоять свою независимость перед дембелями, позволив им перейти границы дозволенного в отношении себя.

Во-вторых, все время, проведенное в наряде, солдат мыслил исключительно в черно-белых тонах.

В-третьих, он слишком долго терпел. К тому же он просто не знал, как разрядить негативные эмоции. Единственным способом разрешения ситуации, который он даже сформулировал мысленно, было: «Дернуть за крючок – и все». Его сознание было бессильно перед энергией бессознательного, и достаточно было его спровоцировать путем прямого оскорбления, как солдат автоматически подчинился уже сформулированной бессознательной установке.

Для энергетической разрядки именно в такой форме – прямой радикальной конфронтации с дембелем, представителем жестко организованной армейской структуры, – у солдата должна была быть генетическая предрасположенность.

Действительно, оказалось, что прадед солдата по материнской линии был репрессирован – его лишили имущества и выслали туда, откуда он не вернулся. Через много лет он был реабилитирован. Деду солдата было в это время 10 лет.

У его отца возникли сложности с законом: представители ГАИ ложно обвинили его в совершении ДТП. Так, уже на генетическом уровне складывается картина предрасположенности нашего солдатика к неадекватному поведению при взаимодействии с представителем структуры власти.

Эта предрасположенность реализовалась в конкретную модель поведения, сформированную под влиянием внешних обстоятельств, описанных выше.

Армия отличается от гражданки еще и тем, что солдат не только гражданин, он – защитник отечества. Именем государства ему в руки дают оружие. В такой ситуации должно быть четко доведено до сознания понимание силы своего Рода. От уровня этого понимания будут зависеть качества человека как защитника.

В данном примере история Рода показывает, что предки солдата были необоснованно лишены своего имущества или результата их труда. И сделало это государство. Став солдатом, потомок пострадавших от государства стал представителем этого же самого государства. И то, как он распорядится своим оружием, во многом будет зависеть от его окружения.