Урсула Виртц - Убийство души. Инцест и терапия

Вторая часть сказки посвящена отношениям героини с царем. Именно в сфере отношений возникает важнейший и даже роковой для жертвы инцеста вопрос: «Как мне освободиться от своего прошлого, как я смогу протянуть руку другому человеку ради возвышающей встречи, когда у меня нет рук, как я могу стать равноправной партнершей, если я ощущаю себя недееспособной и зависимой, ничтожной и бессильной?» В сказке царь выглядит как обратная сторона отца, он добрый и любящий, и он, наконец, обещает обеспечить ей защиту и безопасность, которые отец отнял у своей дочери. Наконец, молодая женщина встретила человека, на которого она может проецировать все лучшее и возвышенное. Видимо, то же самое происходит с травмированными женщинами, которые хотят вырваться из негативного отцовского мира и ищут человека, противоположного отцу во всем, чтобы исцелиться в отношениях с позитивным аспектом отцовского архетипа. Все же такой выбор слишком часто оказывается похожим на прошлое — блокирующим живое и запрещающим, как было с отцом, от которого она хотела сбежать. Зависимый паттерн трудно разрешим, как показывает и эта история. Хоть и есть у девушки в это время серебряные руки, но эти протезы не помогают ей достичь самостоятельности и подлинной свободы действий, а, напротив, сковывают ее еще больше чувством благодарности и вины.

В сказке говорится, что царь уезжает на войну. Его первоначальное обещание «Я тебя никогда не покину» нарушено как раз в то время, когда женщина особенно нуждается в его поддержке: она осталась одна во время родов. Поскольку общение между ними на самом деле не очень-то налажено, в сказке есть мотив дьявольской подмены писем. Мы узнаем в образе черта демонический аспект отца, который не осознан и все еще присутствует в отношениях и препятствует счастливому союзу.

Так же и отцы, сексуально использовавшие своих дочерей, в дальнейшем вмешиваются в их любовные отношения с другими мужчинами. На уровне наибольшей близости, в сфере эроса и сексуальности, прорываются непроработанные темы, связанные с отцом. Неуверенность в себе и затопляющее чувство, что она — не настоящая женщина, портят отношения женщины с ее партнером. Отношения с отцом проявляются в таком наследии, как вина и всепоглощающее чувство, что у нее все не так, как надо, и что она испорчена, греховна. Сексуальность часто переживается ею как нечто настолько конфликтное, что это угрожает браку. Нередко отчаяние женщины настолько велико, что становится опасным для ее жизни и приводит к самоубийству. В сказке девушка снова все теряет, оставляет все позади, чтобы спасти себя и своего ребенка. Этот ребенок, которого она называет «Печаль моя», является, прежде всего, ее раненым внутренним ребенком, к которому у нее должен появиться доступ, чтобы суметь его защитить по-настоящему. В сказке убито животное, и его язык и глаза послужили доказательством смерти девушки. Благодаря этому у девушки сохраняется способность видеть, узнавать и говорить. Толкуя эту сказку, Древерман указывает на очень важный момент при терапии женщин, подвергшихся насилию: «Очень важно, что в ходе нового кризиса у девушки все время есть чувство, что вообще-то она не виновата. „Девушка-безручка“ больше не согласна верить, что она во всем виновата, что только она одна всегда неправа, что все внутренние упреки справедливы. И теперь это чувство невиновности в основе своей спасает ей жизнь» [55] Drewermann. Ibid. S. 38. .

В терапии основной целью является помощь женщинам в освобождении от чувства вины, потому что вина связывает, безнадежно «приклеивает» их к событиям прошлого и держит их в рабстве. Из сказки мы также знаем, что это путь поиска себя; мы узнаем, как много значит для исцеления горевание и слезы. Прежде всего, мы слышим, что этот процесс требует много времени. Семь лет молодая женщина одиноко живет со своим ребенком в лесу, пока ее руки не отрастают заново. Точно таким же длительным, утомительным и болезненным часто оказывается путь женщин в ходе терапии, возвращение из состояния потери души и насилия над ней к творчеству и новой жизни.

И в этой сказке, и в терапевтической работе с женщинами, которые имели подобные болезненные переживания, особенно важным является осознание того, что никакой другой человек не может спасти их от зависимости и привыкания, а напротив, целительно лишь то, что приходит изнутри к ней самой. В сказке это выражается в религиозном переживании божьей милости, в знании, что только Бог может исцелить то, что разрушил человек. Я глубоко убеждена, что духовное измерение жизни может стать поворотным моментом терапии, и оно делает возможным спасение раненого ребенка внутри нас. В юнговской психологии речь также идет, в конечном счете, о переживании самости как о цели индивидуации и образе человеческой целостности, ведь для Юнга самость является «вероятно, сосудом для божьей милости».

На этом я хотела бы завершить этот краткий обзор мифов и сказок. Может быть, из него стало ясно, что сексуальная эксплуатация — это не новомодное явление, а то, от чего всегда страдали девушки и женщины. Я не стану вдаваться в подробности многочисленных литературных примеров инцестуозных отношений отцов и дочерей, которым мы обязаны, например, Гоголю, Стендалю, Ибсену, Гауптману, Шницлеру и Бахману. Теперь для нас важнее обратиться к изучению последствий сексуального насилия в жизни пострадавших женщин.

Существуют многочисленные источники, которые информируют нас о краткосрочных и отдаленных последствиях сексуального насилия. Прежде всего, это личные сообщения, полученные от самих жертв инцеста. С тех пор как в германском журнале «Бригитта» в 1982 г. была опубликована статья Алисы Миллер «Дочери больше не молчат», становится все больше и больше женщин, которые осмеливаются говорить о сексуальном насилии, особенно о насилии в замкнутом семейном кругу. Из шокирующего потока писем от читателей нам стало ясно, насколько глубоки переживания насилия. Кроме того, было издано немало книг, в которых травма инцеста показана с точки зрения пострадавших во всей полноте ее влияния на самооценку и сексуальность, на отношения с собственным телом и с другими людьми. Контактируя со средствами массовой информации, группы самопомощи внесли большой вклад в столь необходимую нам гласность по этому вопросу и донесли до общественного сознания масштаб этих страданий.

Кроме того, по этому вопросу проводились научные исследования. К настоящему времени в Америке завершены отличные эмпирические исследования симптомов и последствий сексуальных посягательств. В отличие от предыдущих исследований изучались не только задокументированные случаи эксплуатации, но также были охвачены неклинические слои популяции, например, студенты колледжей. Это позволило развенчать старые мифы, что инцестуозные отношения в основном случаются в «социальных низах» [56] Maisch H. Inzest. Reinbek, 1968. S. 83. . Аналогично старые аргументы исследований по теме инцеста о том, что, например, плохие жилищные условия являются способствующим фактором инцеста, оказались неверными. Неправильно очерчивать тему сексуальной эксплуатации как проблему обездоленных слоев общества. Часто утверждают, что злоупотребления связаны с аномальной силой влечений преступников, но это не так.