Коллектив авторов - Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

Подобная эволюция в сочетании с медийной сверхактивностью Н. Фараджа позволила значительно увеличить электоральную привлекательность ПНСК, при этом ареал ее сторонников четко ограничивался Англией, преимущественно ее южной частью. Осенью 2014 г. у ПНСК появились первые два члена Палаты общин. Ими стали бывшие парламентарии-консерваторы, которые перешли в ПНСК и после отставки победили на дополнительных выборах в парламент в своих округах уже как кандидаты от новой партии.

На выборах в Европарламент в мае 2014 г. ПНСК сенсационно вышла победителем среди британских партий, получив поддержку 4,4 млн избирателей (27,5 %), что принесло ей 24 места в Европарламенте из 73 «британских» мандатов. ПНСК вместе с итальянской партией «Движение 5 звезд» составили основу парламентской группы «Европа за свободу и прямую демократию», в которую вошли евроскептики и умеренные националисты.

Исследования среди электоральных сторонников ПНСК выявили, что это люди старшего возраста, что они воспринимают свое материальное положение как менее стабильное. Среди них высока доля тех, кто прежде голосовал за Консервативную партию, но был разочарован ее сдвигом к центру после прихода к руководству Д. Кэмерона. Главными мотивами поддержки ПНСК для них являются негативное отношение к интеграции в Евросоюзе, озабоченность высоким уровнем иммиграции и общее недоверие к политическому истеблишменту.

Описанный выше результат партии на выборах 2015 г. противоречив: с одной стороны, количество проголосовавших за нее избирателей осталось очень значительным (хотя и не повторило рекордный результат на выборах Европарламента, поскольку многие правые избиратели рационально голосовали за «проходных» кандидатов-консерваторов). Также относительным успехом ПНСК можно считать поправение одержавшей уверенную победу «системной» Консервативной партии: евроскептический настрой нового состава ее парламентской фракции, по оценкам наблюдателей, существенно сильнее, чем прежнего. Однако надежды на расширение парламентского представительства не оправдались, и, что более важно, партия лишилась имиджа «угрозы для Консерваторов». После выборов Н. Фарадж подал в отставку с поста председателя ПНСК, и хотя он имеет шансы получить новый мандат доверия однопартийцев, партии придется искать новый подход к своим избирателям.

Для консерватизма больше, чем для других идейно-политических течений, характерны отсутствие внутреннего единства и теоретическая разнородность. Поэтому для исследования разнообразия вариантов и закономерностей консерватизма, особенно в такой стране, как США, необходим тщательный типологический анализ. В отечественной исторической и политической литературе больше всего и чаще всего писали не об американском консерватизме, а о либерализме, его особой роли в истории США (Валюженич, 1976; Михайлов, 1983). В опубликованной в 1955 г. в США (в 1993 г. издана в русском переводе) книге Луиса Харца «Либеральная традиция в Америке» (Харц, 1993) излагается концепция, ставшая наиболее влиятельной в исторической и политической мысли Соединенных Штатов.

Автор убедительно доказывает, что либерализм вызвал к жизни и «определил мировоззрение всех сколько-нибудь влиятельных политических течений и партий в американской истории» (там же, с. 302). Повышенное внимание к подобной трактовке привело к тому, что проблемы консерватизма и в США, и в нашей стране неизбежно отходили на второй план. Отсюда вовсе не следует вывод о том, что концепция Харца принципиально неверна или имеет серьезные изъяны. Речь в данном случае идет о другом: в США, по справедливому замечанию В. В. Согрина, «консерватизм наряду с либерализмом принадлежит к двум главным идейно-политическим традициям. Он сыграл большую, на ряде этапов определяющую роль в истории страны» (Согрин, 1991, с. 47), а в 1980-е гг. даже добился господствующего положения в идейно-политической жизни. Но вся сложность его изучения в целом, и типологического анализа в частности, состоит в том, что США традиционно считаются страной, в общественно-политической жизни которой преобладающей была либеральная тенденция, а консерватизм играл как бы подчиненную роль. Кроме того, здесь есть и еще одна проблема: если в Европе функции консерватизма заключались в сохранении старых, феодальных, порядков, то Америка феодализма не знала.

США – пример того, как явление, консервативное для одной нации, одной политической культуры, не оказывается таковым же для другой. Применение к США европейских стандартов не всегда уместно, так как они не учитывают специфику американского общества, его сегментированность, децентрализованность, да и историю в целом. В таком случае, какое же место занимал и занимает консерватизм в либеральном американском обществе? Насколько сильно влияние консерватизма на идейно-политическую жизнь этой страны? Ответы на поставленные вопросы следует искать в анализе как самой сути американской консервативной традиции, так и в определении основных линий взаимосвязи теории и практики консерватизма.

Консервативная традиция, развивавшаяся в Соединенных Штатах Америки, с самого начала испытала на себе очень сильное и глубокое воздействие того, что обычно принято называть «американской исключительностью». Отсутствие на американском континенте феодальных отношений; бурное развитие буржуазного общества; новое государственное устройство, основанное на принципах идеологии Просвещения; Декларация независимости, впервые от имени целого народа закреплявшая незыблемость прав человека; первая в мире демократическая Конституция, закрепившая принцип разделения властей; прагматизм как типичное свойство молодой нации; убеждение в уникальности и одновременной универсальности американских политических институтов; особые географические и природные условия; наличие неосвоенных западных земель; вера первых переселенцев в «равенство возможностей» и т. п. способствовали тому, что понимание традиции в США изначально существенно отличалось от понимания ее в Европе. В чем же состоят истоки и суть этих отличий?

В одной из своих работ В. В. Согрин, анализируя роль идеологии в американской истории, сумел показать, что американский консерватизм, так же как и американский либерализм, вышли из философии Просвещения. По его словам, именно «это предопределило их принципиальные отличия от европейских аналогов» (Согрин, 1995, c. 48). В Европе с Просвещением был связан только либерализм. Консерватизм же имел там открыто антагонистическую профеодальную направленность по крайней мере в начальной стадии своей эволюции. Общность философии Просвещения для двух идейных течений в условиях США привела к тому, что между ними не существовало непреодолимого разрыва, наблюдавшегося в Европе. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает и утверждение автора о том, что идейные принципы и взгляды Джефферсона, Франклина и Пейна «представляли демократическую интерпретацию либерализма, которой и суждено было стать классикой в США», в то время как взгляды Гамильтона, Мэдисона и Дж. Адамса воплотили его «элитарную интерпретацию, которая и составила в США основу консерватизма» (Согрин, 1995, c. 48). Мысль В. В. Согрина о демократической и элитарной интерпретациях доктрин Просвещения, составивших в конечном счете базу для последующего развития как классического либерализма, так и консерватизма, представляется нам особенно важной и интересной. Что же составляло и составляет основу консервативных представлений в США? Рассмотрим данную проблему через призму типологического анализа.