Коллектив авторов - Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

Само разделение итальянской послевоенной истории на Первую (1947–1992) и Вторую республику представляется условным, так как конституция 1947 г. и после 1992 г. никем не оспаривалась и не была изменена. Используем здесь, однако, предложенное итальянскими политологами, хотя и искусственное, но принятое в обиходе разделение на первый и второй этапы развития Итальянской республики в послевоенные десятилетия вплоть до нынешнего периода (Colarizi, Gervason, 2012).

Из специфических условий итальянской политики необходимо упомянуть также традиционный раскол итальянского общества и государства на Север и Юг, представляющие совершенно разные политические культуры. Это, безусловно, сказывается и на нынешнем состоянии общества, и на той его части, которая является приверженцем консервативных идей и консервативной политики. На Север страны непосредственное воздействие оказывало развитие соседних Швейцарии и Германии, в которых, по выражению М. Вебера, приоритетом стала протестантская этика, а также привнесенные из Франции освободительные идеи революции 1789 г. На Юге же и поныне сохраняется влияние византийских традиций с их авторитаризмом и патернализмом. Все отягощается неистребимой, создавшейся в ходе развития южноитальянского общества мафией, тянущей свои щупальца и в итальянскую политику. На Юге все связанное с традициями и идеалами католицизма не слишком расшатывалось оспаривавшими его приоритет идеями сначала либерализма, затем социализма и коммунизма. Неслучайно отсталый аграрный Юг всегда был опорой христианских демократов, тогда как ряд регионов Севера и Центра Италии (Эмилия– Романья, Тоскана и др.) в послевоенные годы были средоточием правления левых сил.

В годы Первой республики главным представителем консерватизма на политической арене стала Христианско-демократическая партия. Она постоянно получала большинство голосов на парламентских выборах (около 40 %), формировала правительственные коалиции, не допуская к власти на национальном уровне своего главного оппонента – ИКП, за которую голосовали до 30 % избирателей. В этот же период свершилось упомянутое выше «экономическое чудо», позволившее Италии перейти в разряд ведущих европейских индустриальных держав, и, что не менее важно, сформировалась дееспособная (хотя и специфическая) политическая система, успешно отсекавшая крайности и управлявшаяся широкими коалициями политических сил, в которых ведущую роль играли консерваторы.

Анализ причин краха Первой республики не может проводиться без обращения к вопросу о финансировании системы итальянских партий. Можно утверждать, что с самого начала Первой республики финансирование представляло собой наиболее темные стороны политики, сопряженные с коррупцией и моральной деградацией. Партии, а часто и подвластные им организации, политические кланы, отдельные представители политического класса получали финансовую поддержку в самых различных формах: от законных и открыто декларируемых до нелегальных и скрываемых от общества. «История республиканской демократии может быть рассмотрена и с точки зрения комплексной истории финансирования политических субъектов, игравших ведущую и заметную роль в развитии демократической жизни», – заметил однажды бывший лидер Итальянской социалистической партии (ИСП) Б. Кракси (Craxi, 1994, p. 13). Скрытым финансированием пользовались большинство политиков Италии. Главными источниками финансирования партий являлись государственная и частная промышленность, финансовые и экономические группы, кооперативное движение, ассоциации, объединяющие крупные фирмы в сферах производства, торговли и услуг, которые конкурировали в финансировании политики и политических деятелей в избирательных кампаниях «в виде прямой или косвенной поддержки». Весь накопленный в демократической жизни республики опыт позволяет связать такое положение вещей с характером взаимосвязей, уставившихся между экономической и политической сферами: их теснейшим переплетением между собой (ibid, p. 15). В конце концов система дала сбой: к началу 1990-х гг. подкуп и коррупция достигли таких чудовищных размеров, что перегруженная скандалами лодка итальянской политики не выдержала нагрузки и перевернулась.

Сформировавшаяся после Второй мировой войны и действовавшая по неизменным правилам фактически до 1993 г. итальянская партийная система страны была прочно «институционализированной». Партийные кадры различных партий, мало отличаясь друг от друга, воздвигали барьер между собой и простыми гражданами. Это вело к кризису системы традиционных партий, что и вызвало необходимость преобразования избирательной системы (Фузаро, 1995, c. 16–17). Становилась все более очевидной необходимость радикальных перемен. Доверие населения к политическим партиям продолжало падать, и когда исчезла «коммунистическая угроза с Востока», «аномальная» итальянская партийная система утеряла свою несущую опору – антикоммунизм.

Порок прежней системы Первой республики заключался в том, что она опиралась на неоспоримое господство на политической арене единственной партии – ХДП. Это обстоятельство уже само по себе приходило в противоречие с привычными для «старой» Европы принципами демократии, подразумевающими чередование у власти альтернативных политических сил. Оно превратилось в перманентный недостаток системы, ее «аномалию» в сравнении с политическими системами других демократических стран. Итальянская демократия времен Первой республики оказалась весьма несовершенной, так как собиравшая вокруг себя все антикоммунистические силы ХДП была ее бессменным лидером и не имела равноценного партнера-оппонента, облеченного легитимной санкцией избирателей. Компартии, несмотря на близость достижения этой цели в конце 1970-х гг., так и не удалось тогда создать правительство левой альтернативы.

«Начиная с момента создания Республики атавистический порок итальянской аномалии был связан с подпитываемым “холодной войной” идеологическим противостоянием между этими двумя партиями, что превращало их не просто в противников, а в смертельных врагов, в силу чего они не могли являться альтернативой друг другу. С падением Берлинской стены и превращением коммунистической партии в партию демократических левых сил… которые во многих европейских странах неоднократно брали на себя правительственную ответственность, можно полагать, что наступает момент, когда Италия сможет, наконец, стать нормальной страной» (Bobbio, 1993, p. 18–27), – надеялся видный философ и политолог Н. Боббио в конце 1993 г. Однако появившимся у многих в начале 1990-х гг. надеждам на скорое разблокирование политических структур, изменение сложившихся стереотипов, излечение скованной старыми недугами политической системы «несовершенной демократии» не суждено было быстро осуществиться: страна должна была пройти еще сквозь череду событий, чтобы облик ее политической жизни полностью изменился.