Коллектив авторов - Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

«Крымский консенсус» поднял значимость «национального» в консервативной повестке дня, но не изменил базового подхода. Националистов, тем более в их радикальных инкарнациях (например, А. Дугин, А. Проханов, С. Кургинян) эксперты-консерваторы к «своему» лагерю не причисляют, в лучшем случае называя их попутчиками современного консерватизма . Напротив, для некоторых независимых экспертов эти фигуры – неизбежное и крайне негативное порождение усиливающейся консервативной тенденции.

В отношении российских экспертов к западному консерватизму прослеживаются две противоречащие друг другу тенденции. С одной стороны, они подчеркивают общие корни общественной мысли, органическую связь российского консерватизма с европейской интеллектуальной традицией. С другой стороны, описанные выше причины (антизападничество, «охранительство») побуждают их к критике современного западного консерватизма.

Главной причиной такого противоречия является установка российского консерватизма на «неорганичность», «навязанность» Западом преобразований, произошедших в России, однако она усугубляется реакцией консерваторов на рост напряженности в отношениях между Россией и Западом. Это усугубление отчетливо просматривается в оценке российскими экспертами– консерваторами западных политических фигур.

«Вину» западных консерваторов наши эксперты-консерваторы усматривают в том, что те следуют в тренде тенденций и ценностных сдвигов в развитии общества, описанных нами в Главе 1. По оценке независимого эксперта, со времен Петра мы бежали за Европой, но сейчас желающих бежать за Европой стало много меньше… И это скорее вина Европы, потому что восторжествовала массовая демократия с таким вот радикальным либерализмом . В таком видении имеют место разные факторы. Первое – недостаточное понимание реалий общества с политической конкуренцией и рыночной экономикой, а также объективного характера ценностных сдвигов. Впрочем, один из экспертов-консерваторов признает, что позиции отечественных и западных консерваторов практически никак не пересекаются в том, что касается экономической составляющей. Потому что на Западе, по крайней мере в англосаксонском консерватизме, так сложилось, что консервативные идеи оказались в симбиозе с идеологией рыночной экономики. Я потому говорю «идеология», что речь идет об идеологическом восприятии рынка как модели самоорганизующейся реальности.

Именно постмодернистские ценности «культурного консерватизма» вызывают у них отторжение и, что естественно, входят в противоречие с русской консервативной традицией, создававшейся в иные времена. Отсюда – симпатии российских консерваторов к тренду «нового» западного консерватизма, который отстаивает прежнюю ценностную систему. По оценке эксперта-консерватора, по-настоящему консервативными являются только силы, которые в западном секторе рассматриваются как радикальные.

Наиболее консенсусной фигурой для российских экспертов является бывший президент Франции Шарль де Голль. Преимущественно положительно его оценивают как эксперты-консерваторы, так и независимые эксперты. Главными заслугами (примерами для подражания) де Голля называются стремление к сильному государству, патриотизм, сильная президентская власть, а также антиамериканизм и выстраивание добрых отношений с СССР.

Лидер симпатий среди западных политиков – нынешний глава французского Национального фронта Марин Ле Пен; добавим, что она – одна из двух действующих политиков, упоминаемых ими. Однако популярна Ле Пен практически только среди экспертов-консерваторов, которые отмечают ее успешность на политическом поприще, решительность в отстаивании своих позиций, особенно – национального суверенитета Франции, евроскептицизма и антиамериканизма, а также позитивное отношение к России. Но даже они оговариваются, что не по всем позициям Ле Пен является классическим консерватором, а некоторые критикуют ее за то, что ради электоральной популярности она отходит от твердых консервативных позиций по вопросам религии, национализма, проявляет терпимость к нынешней трактовке семейных ценностей и сексуального поведения. Что касается независимых экспертов, то они отмечают популярность Ле Пен (в том числе в России), но считают это «конъюнктурной модой», продиктованной скорее всего ситуативным поиском союзников в условиях осложнения отношений России с Западом.

Преимущественно положительные оценки получают еще два политика-консерватора, но с существенной разницей. Американского палеоконсерватора Патрика Бьюкененаупоминают только эксперты, занимающие «твердые» консервативные позиции, а немецкого министра экономики Людвига Эрхарда – один эксперт-консерватор и двое независимых.

Наиболее противоречивым оказалось отношение экспертов к Рональду Рейгану и Маргарет Тэтчер(часто оба политика упоминались экспертами в паре). Независимые эксперты уверенно причисляли их к консервативному лагерю, иногда оговариваясь: «либерал-консервативному», отмечали их таланты и успехи на государственном поприще. Консервативные эксперты, напротив, вообще не причисляли их к консерваторам, упрекая в отходе от базовых ценностей этой политической доктрины и либерализме. Одновременно они объясняли свой негативизм антисоветской линией этих политиков: за исключением одного эксперта, все консерваторы приводили аргумент об «антисоветизме» как обосновании ненужности заимствовать из опыта западного консерватизма. На самом деле истинные консервативные политики не могли не видеть в коммунистическом режиме противника, т. е. антикоммунизм для западного политика – подтверждение, а не отрицание консервативной идентичности.

Во многом схожим оказалось и отношение экспертов к Ангеле Меркель: лишь один независимый эксперт оценил ее положительно, у остальных же критичная по отношению к России линия германского канцлера стала причиной негативных оценок ее как консерватора.

Во взглядах зарубежных экспертов на российский консерватизмприсутствует больше скепcиса, чем позитива. Очевидно, во многом такой скепсис является следствием общего критического взгляда на российский политический режим. Определенные плюсы и достижения, равно как и объективная необходимость консервативного политического течения в России не ставятся под сомнение, тон высказываний доброжелателен, но критические аргументы весьма серьезны.

Из позитивных сторон российского консерватизма отмечаются: