Карина Арутюнова - Мораль и субъективный опыт

Считается, что, помимо эмпатии, важную роль в принятии решений о действиях в контексте сложно организованных социальных групп играют социальные эмоции, некоторые из которых, как полагают, легли в основу развития реципрокного альтруизма. В своих работах Р. Триверс (Trivers, 1985) описывает, как симпатия между членами сообщества может мотивировать развитие между ними альтруистического сотрудничества, в то время как гнев и возмущение при нарушении справедливости приводят к наказанию и изоляции нарушителей; при этом чувство стыда препятствует нарушению норм внутри сообщества. Таким образом, принято считать, что эмоции могут мотивировать поступать «хорошо» и избегать «плохих» действий, тем самым обеспечивая связь между моральной оценкой действия и наблюдаемым поведением (см., напр.: Haidt, 2003; Tangney, Stuewig, Mashek, 2007). Эмоции, относящиеся к интересам и благополучию других людей либо общества в целом, выделяются некоторыми авторами в отдельную группу «моральных эмоций» (Haidt, 2001, 2003). Чувство вины является одной из центральных моральных эмоций, поскольку наблюдается почти исключительно в ситуациях с моральным контекстом, когда имеет место нарушение норм, приводящее к причинению вреда или нарушению справедливости по отношению к другим людям (см.: Prinz, Nichols, 2010). Моральные эмоции могут быть направлены на себя (например, чувство вины и стыд), либо на других (например, гнев и отвращение); при этом обоснована позиция о соответствии этих типов эмоций: например, чувство вины считается направленным на себя аналогом гнева при нарушении норм, а чувство стыда считается направленным на себя чувством отвращения (Prinz, 2007). Вопросы о природе моральных эмоций и их значении для моральной оценки остаются актуальными в современной литературе [8] О роли эмоций с позиций современных моделей моральной оценки см.: глава 2, п. 2.1 , однако нет сомнений в том, что вклад моральных эмоций в мотивацию поведения сыграл важную роль в эволюции человека.

Таким образом, корни морали уходят в эволюцию различных взаимосвязанных форм социального поведения, имеющих отношение к кооперации, эмпатии, эмоциональной коммуникации и др. Все эти феномены коэволюционировали у социальных млекопитающих и встречаются в сообществах разных видов животных: от крыс до приматов и человека. Кооперация и эмпатия являются важными основами социальности, их эволюционное развитие связано с формированием морали; поэтому эволюция морали является частью более общей картины эволюции социальности (см.: Bekoff, Pierce, 2009).

Как отмечалось выше, развитие морали в эволюции обычно рассматривают в контексте внутригрупповой кооперации индивидов в условиях межгрупповой конкуренции. С другой стороны, трактовка морали лишь как продукта эволюции была бы очень ограниченна, а мораль как социокультурный феномен не следует сводить к ее эволюционному значению. С развитием культуры человека некоторым эволюционно обусловленным эмоциональным основам поведения (таким как внутригрупповой фаворитизм) стали противопоставляться иные ценности и нормы (в частности, принципы беспристрастности и справедливого отношения к другим). Таким образом, развитие морали и моральной оценки необходимо рассматривать в более широком контексте социокультурной эволюции.

Структуру культуры можно проанализировать с позиций системно-эволюционного подхода [9] Подробно о структуре культуры с позиций системно-эволюционного подхода см.: Александров, Александрова, 2009. . Системные принципы уже успешно применялись для такого описания (напр.: Иванченко, 1999; Kitayama, 2002; White, 1959; и др.). Система формируется для достижения определенного результата (Анохин, 1975). Достижение результатов поведения индивидов имеет значение для других членов сообщества, поскольку они зависят друг от друга. Причем чем в большей степени индивиды, принадлежащие к сообществу, контролируют среду, тем в большей зависимости друг от друга они находятся. Человек контролирует среду существенно эффективнее других животных, что сыграло важную роль в его эволюции (Tobach, 1981). Следовательно, можно полагать, что и зависимость от себе подобных в человеческом сообществе носит наиболее выраженный характер. Люди все время координируют свои действия с тем, что делают окружающие, и, что особенно важно, «все поступки человека выступают как реальное изменение условий жизни других людей» (Рубинштейн, 1973, с. 372). Каждый шаг человека «зависит от ожиданий, требований, одобрения или осуждения окружающих», и он не может не учитывать действия других, так как последние есть необходимое условие достижения этим человеком его индивидуальных результатов (Дьюи, 1916/2000, с. 17; см. также: Леонтьев, 1975; Лурия, 1975). Причем часто этот учет осуществляется имплицитно (Lieberman, 2000). Особая сила социального воздействия состоит именно в том, что оно осуществляется незаметно для индивида без потери им ощущения независимости от общества. Оценивая результаты любых своих действий, человек, даже находясь наедине с собой, смотрит на себя глазами общества и «отчитывается» ему. Видоспецифический инструмент отчета (если таковой требуется, например, при коммуникации или в условиях эксперимента), а также самоотчета – это язык. Вне подобной оценки результатов действий не может ни сформироваться, ни реализоваться никакое целостное поведение человека в обществе. Причем оценка результатов осуществляется как во «внешнем» (overt), так и «внутреннем» (covert) поведении. Самоотчет, по-видимому, значительно более частое явление, чем отчет. Как отмечает Н. Хомский, «внутренняя речь – это бóльшая часть речи» (Хомский, 2005, с. 215). Неудивительно, что при достижении результата действия, о котором по инструкции не требуется давать вербального отчета, у участников исследований все же обнаруживается повышенная активность «речевых» зон мозга (напр.: Tang et al., 2006). Иначе говоря, эти области (например, зона Брока) активируются не только в «языковом поведении», но и в задачах, казалось бы, никак не связанных с их «классической функцией». Следовательно, независимой от общества оценки индивидом совершенных им действий не может быть, потому что эта оценка неизбежно производится с использованием социальных представлений и языка, одним из центральных назначений которых можно считать согласование индивидуальных и коллективных результатов. Любое действие человека может быть охарактеризовано с точки зрения «социальной», «коллективной» оценки полученного результата. Данная оценка может быть описана как «коллективный монолог» эгоцентрической речи, превращенной во внутреннюю речь (Выготский, 1996).

С позиций развиваемого нами варианта системного подхода можно дать следующее определение культуре: культура данного сообщества – это структура, представленная набором элементов ( систем ) , сгруппированных в единицы, которые символизируют пути достижения коллективных результатов в данном сообществе на данном этапе его развития.