Алишер Файзуллаев - Как держава с державой: политика межличностных отношений

Я сам ужасно хотел кофе, но, подавив свои чувства, побежал исполнять желание клиента.

Было три часа, когда я не вытерпел: взяв в руки поднос, я решительно подошел к раздаче и попросил еду для себя.

– А у нас ничего не осталось, – раздалось в ответ.

Клиенты разошлись, и мы стали убирать помещение, выносить мусор и отправлять обратно привезенные столы, стулья и другие вещи. К пяти часам вечера работа была завершена. Посмотрев на коллег-волонтеров, я заметил, что они были довольны, шутили, смеялись. По традиции, они собирались идти в ресторан и пригласили меня присоединиться. Я усомнился, что это мне будет по карману, но на всякий случай спросил, что за ресторан. Услышав название, я понял, что речь идет о дорогом нью-йоркском ресторане, где ужин обошелся бы мне минимум в сто долларов.

– Эх, как жаль, что у меня назначена встреча в другом месте, а то ведь я давно хотел побывать там, – заверил я своих новых приятелей.

Они, со своей стороны, высказали сожаление и надежду увидеть меня в следующее воскресенье.

Доехав до центра Нью-Йорка, мы сердечно попрощались: они двинулись в сторону ресторана, а я – к ближайшему киоску, чтобы купить на доллар пакет картофельных чипсов на ужин.

Тогда мне казалось, что среди всех персонажей этой истории я оказался самым невезучим: бездомные получили качественный бесплатный обед, состоятельные добровольцы – свое удовлетворение от общественно-полезной деятельности, ощущения исполненного долга и последовавшего за тем совместного ужина в эксклюзивном ресторане, а я, хотя и узнал любопытный для меня аспект американской жизни, чертовски устал от не шибко интересного труда в течение целого дня, да и замучился от голода. Однако теперь, по прошествии времени, я считаю, что тогда мне очень повезло: я понимаю, что действительно помогал нуждающимся. Конечно, было бы лучше, если бы в той ситуации я смог проявить большую терпимость и меньшую раздражительность, восприняв ее как отличный шанс для саморазвития, тренировки внутренней дисциплины и духовного роста. Но ведь жизнь не прекращает предоставлять каждому человеку шансы для самосовершенствования. Как говорил Ницше, то, что не убивает нас, делает нас сильнее. По крайней мере, может сделать…

Ситуационное озарение:каждый эпизод прожитой жизни содержит в себе урок, который можно осмыслять в течение всей последующей жизни.

Обычно мы привыкли рассуждать о политике в контексте государственных и общественных дел, борьбы за власть в стране, распределения властных полномочий в государстве, работы органов управления, формирования и изменения международных отношений и системы безопасности. Но политика присутствует и в частной жизни каждого из нас, поскольку человеку приходится быть политиком во многих бытовых ситуациях, в своих отношениях с окружающими людьми.

Общественной политикой занимаются общественные деятели, с государственной политикой имеют дело государственные мужи, международная политика является сферой деятельности дипломатов, а частная политика – это удел каждого человека. Подобно герою Мольера, который не подозревал, что разговаривает прозой, многие люди даже не догадываются, что вовлечены в частную политическую активность. Между тем человек является Homo politicus не только в общественной и международной жизни, но и в жизни частной, обыденной, повседневной.

В толково-словообразовательном словаре русского языка Т. Ф. Ефремовой слово «политика» в переносном и разговорном значении обозначается как «образ действий, направленных на достижение чего-то, поведение, определяющее отношения с людьми». Как видно, в данном значении понятие политики употребляется в контексте как стремления к достижению, так и человеческих отношений. Эти два свойства политики – целеполагание и социальные отношения – вполне могут выступить в одной связке, еще более подчеркивая главный смысл индивидуальной политики: стремление к личной цели посредством управления человеческими отношениями, или – управление человеческими отношениями для достижения собственной цели.

Приведу два простых примера. Первый связан с попыткой поступления в Оксфордский университет сына моего приятеля. Колледж, куда собирался поступать молодой человек, устраивал дни открытых дверей, во время которых абитуриенты и их родители имели возможность побеседовать с преподавателями университета, ответственными за набор студентов. Приятель, который очень хотел, чтобы его сына приняли в Оксфорд, пошел вместе с ним на эту встречу. Он слышал, что от произведенного впечатления зависит многое, поэтому тщательно подготовился. Преподаватель, пригласивший их на беседу в небольшую комнату, стал задавать различные вопросы молодому человеку. Желая направить беседу в нужное русло, отец пару раз попытался вмешаться в разговор, однако преподаватель весьма сурово посмотрел на него, как бы давая понять, что ему важна беседа с сыном, а не с отцом. Потом были экзамены, второе собеседование сына с тем же преподавателем-экзаменатором, уже наедине, и в конце концов результат: молодой человек не прошел конкурса, хотя был весьма близок к цели.

Приятель мне рассказывал, что потом нередко задумывался о том, что, возможно, поступил неправильно, явившись на первое собеседование вместе с сыном и попытавшись вмешаться в разговор. При поступлении в Оксфорд произвести на преподавателя благоприятное впечатление – значит уже сделать полдела, и теперь моему приятелю стало казаться, что его поведение в той ситуации никак не помогло сыну в этом.

Отсюда вопросы, относящиеся к сфере частной политики: как надо было себя вести отцу, каким образом он мог помочь сыну поступить в этот престижный университет, какую стратегию поведения ему следовало выработать и реализовать? Может быть, стоило попытаться найти какого-нибудь общего знакомого, или вообще не явиться на собеседование сына, или сказать пару добрых слов в адрес колледжа? Конечно, в конце концов все зависит от мотивации, подготовленности и способностей самого поступающего, но тем не менее отец как важнейший стратег семейной политики в той ситуации тоже играл заметную роль. Он мог предложить разные пути достижения поставленной цели, проявив при этом понимание ситуации и находчивость.

Второй пример я взял из своего пребывания на отдыхе в Анталии. Я оказался свидетелем того, как две семьи, прибывшие утром на отдых на побережье Средиземного моря, с удивлением узнали, что в гостинице им отводятся не семейные апартаменты с двумя комнатами и четырьмя кроватями, за что они уже заплатили, а обычные однокомнатные номера с двумя кроватями. Главы обеих семей – они же главные семейные политики и стратеги – тут же стали возмущаться, требуя того, что им полагалось. Но администратор гостиницы был непреклонен и утверждал, что может переселить гостей лишь завтра или послезавтра, а пока готов дополнительно поставить в предлагаемые номера еще по две кровати. Тут отец одного из семейств начал повышать голос, угрожать и настойчиво требовать свой семейный номер. Глава второй семьи также не бездействовал: он стал звонить каким-то своим знакомым, важным людям, чтобы решить возникшую проблему. Первая семья получила требуемый номер после обеда, а вторая – к вечеру. Но стоило им это больших нервов и усилий, день отдыха был потерян.