Сергей Скорик - Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том I

Психология всегда обращается к прошлому, причем, с точки зрения философии – фиктивному прошлому, поскольку, в отличие от психологии, философия как раз есть такая наука, которая ориентируется на раскрытие содержания настоящего, опуская прошлое и будущее. Далее, если Типология есть часть психологии, значит мы вынуждены согласиться с тем, чтобы принять принцип обусловленности прошлым. Принять – значит определить наше отношение к прошлому. Прошлое как таковое мы можем поделить на две части. То, что происходило до нашего рождения, что мы никак не выбираем и не имеем возможности свидетельствовать, называется генетикой, поскольку ген является носителем информации, которая нам достается из прошлого. Другая часть нашей истории начинается от момента зачатия. Все, что происходит от момента зачатия называется запечатлениями. Мы сами являемся если не законодателями, то, по крайней мере, участниками и свидетелями этих запечатлений.

Каково же отношение Типологии к этим двум сегментам прошлого? Типология игнорирует вопрос о генетическом прошлом, абстрагируясь от национальных, географических, физиологических обусловленностей. Она не интересуется также всей территорией прижизненных запечатлений, выбирая только ракурс, связанный с эволюцией. Так появляется идея архетипа. Архетип обусловлен самой сущностью человека, или, как это еще называют, сексуальной конфигурацией. Это вид обусловленности, который несет в себе весьма специфическое, ограниченное содержание. Раскрыть это содержание в предисловии не представляется возможным, поскольку вся книга и будет посвящена его постепенному раскрытию. В основе Типологии лежит жесткий принцип отбора: из всего вороха обусловленностей выбрать только имеющие отношение к нам как эволютивному событию. Как следствие этого, у Типологии появляется свое уникальное место внутри психологии.

Второй аспект Типологии заключается в том, чтобы обусловленности прошлого увидеть в актуальном настоящем, принимая настоящее за интеграл прошлого. В этом плане Типология представляет собой первую историческую попытку соединить психологию с философией, причем, следует отметить, что

Юнг, который ввел понятие архетипа, стоял в основании этой попытки. Это попытка осознать психику не в ретроспективном разворачивании назад, а в выявлении содержания «сейчас». В актуальном настоящем мы есть росчерк на чистом листе бумаги – мы сами каждый миг оставляем этот росчерк. Вместе с философией, мы отказываемся видеть и анализировать весь контекст прошлого вне этого росчерка, все то, что уже было нарисовано ранее. Время кладет перед нами в каждый момент чистый лист, и все, что есть, есть в этом одном росчерке настоящего. Глядя на этот росчерк, мы ставим свой вопрос таким образом: почему этот росчерк именно такой, а не другой. Не изменяя главному принципу философии – не-смотрения в прошлое – мы задаемся вопросом: почему одни люди оставляют свой росчерк так, а другие – иначе. В постановке этого вопроса философия и психология могут сойтись вместе в сотрудничестве и синтезе.

Изначальный план построения Типологии, которого мы придерживаемся в книге, заключается в традиционном для целостных систем методе последовательного деления Целого. Первый том полностью подчинен этому плану, как главной идее Типологии. Целое делится на две части и описывается на этом уровне, затем каждая из частей снова делится на два с последующим описанием результата, и такая процедура деления повторяется четырехкратно, достигая уровня шестнадцати-частной системы. После того, как дано описание на уровне 1/16, ракурс взгляда меняется с горизонтального на вертикальный и дается новое («вертикальное») описание. Как только некоторую идеальную модель Типологии, возникающую вследствие такого процесса, можно считать построенной (модель, описывающую архетипические принципы и механизмы функционирования психики), мы возвращаемся в последней, завершающей главе первого тома от классификации «бабочек» к «личинкам» и даем описание «личинок» (другими словами, после знакомства с архетипическими прообразами – Ликами – следует описание тех «промежуточных» или «низших» форм, которые они принимают – личин). На этом оканчивается первый том книги, который посвящен тому, как все должно выглядеть в идеале и как оно фактически выглядит на более низких ступенях своего развития.

Второй том начинается с совершенно новой темы – темы Бытия или Позиций. Эта тема дает принципиально иной, бытийный подход, так что термины и метафоры, использованные в первом томе, звучат здесь совсем по-иному и означают нечто отличное. Типология приобретает завершенный вид на пересечении этих двух, или, вернее, трех ракурсов – горизонтально-механистического, вертикально-эволютивного и бытийно-экзистенциального. Исследованию различных ракурсных пересечений и посвящен второй том, который завершается литературно-культурологическим описанием шестнадцати типов (своего рода проекцией Типологии в Культуру).

Первый шаг, позволяющий подобраться к вопросу «каким образом человек пребывает в мире?», «как происходит бытие-в-мире?», состоит в традиционном делении «мира» на два: «внутренний» и «внешний», именуемые также двумя совершенно не тождественными на наш взгляд понятиями: реальность и объективность. Так мы обозначаем два самых фундаментальных аспекта нашего бытия-в-мире, заключая их сразу в кавычки, чтобы подчеркнуть условность и многозначность, историческую перегруженность используемых терминов. Все сказанное философией о реальности и объективности за тысячелетнюю историю мышления мы оставляем читателю для самостоятельного изучения, не претендуя в дальнейшем описании на строгое соответствие исконным философским смыслам, закрепленным за словами «реальное» и «объективное» (а таковые до сих пор остаются предметом споров и переосмыслений).

Каждый из нас интуитивно знает, что кроется за понятиями «внешний мир» и «внутренний мир». Это знание (своим наличием) обязано тому факту, что человек самим своим присутствием среди сущего делит мир на две половины, условно называемые «внешним миром» и «внутренним миром». Внешним является все то, что пред-ставлено , стоит перед нами, как образ или предмет, внутренним – переживание , которое в принципе невозможно никак представить, объективировать, вывести в представление и предъявить как нечто пред-стоящее. Сам человек, условно говоря, находится посредине, как некоторая «перегородка», отделяющая эти два события. Отчасти будет верным назвать внутренний мир субъективным, внешний мир – объективным: поставленное перед нами является объектом; переживание всегда субъективно.