Степан Сулакшин - Кризисное управление Россией. Что поможет Путину

Значит, нет. Думать, как переходить к иному этапу на историческом пути России. Кто будет лидером этого перехода? Какая новая идеология будет знаменем этого перехода? Какой новый облик и какая новая конституция будет у страны? Когда этот процесс вызреет? Как гарантировать страну от незаконных событий? Как переход сделать легальным и легитимным? Как не противопоставить себя всему миру? Какая новая партия должна сформироваться? Как собираться и объединяться настоящим патриотам и профессионалам, статусным и серьезным людям страны? Как, наконец, воззвать к настоящей, неподдельной, небутафорской, не пиаровски-подставной патриотической русской цивилизационной иммунной системе страны, которая всегда спасала ее в истории?

Нужно ответить на эти вопросы – и жить и работать в соответствии с ответами.

2014 г.

Сам по себе факт встречи двух президентов (в августе 2014 года), безусловно, положителен. И хотя встреча объявлена закрытой и информации минимум – определенные наблюдения сделать возможно.

Личная встреча знаменует подведение черты под нелепой и безответственной позицией по формуле «в Киеве жулики, самозванцы, хунта, захватили власть, разговаривать там не с кем, если что – введем войска и т. п.». Именно эта позиция за время своего существования в какой-то мере стала причиной кровавой трагедии на Украине. Порошенко признан, появилась политическая и дипломатическая линия взаимодействия двух стран, что России и Украине жизненно необходимо. В их отсутствие оставалась только одна линия – конфронтации и войны. Она и развивалась последние месяцы, являясь очень опасной.

Высвечено несколько четких ключевых российских позиций.

Во-первых, подтверждено, что Россия – не сторона конфликта. Это странная, слабая и малоресурсная (в смысле возможностей политических маневров и доктрины) позиция. Она, очевидно, списана с истории чеченского конфликта, когда федеральному центру удалось превратить его во внутричеченский. Но повторить это на Украине невозможно ввиду суверенности Украины и вовлеченности мировых институтов, ЕС, США в конфликт. Россия – безусловно, сторона, и избранная двусмысленная позиция, конфликтующая с реальностью, очевидно недостоверная для всех участников, наблюдателей и сторон, является ошибочной. Она ведет к эскалации конфликта и лишает Россию какой-либо стратегии.

Что есть конечная цель России в отношении ситуации в сопредельной стране? Целостность Украины? Но с учетом Крыма это странно. Прекращение кровопролития? Но нужно сформулировать, чем он должен завершиться. Федерализацией? Восстановлением доконфликтного статус-кво? Признанием ДНР и ЛНР? Россия не имеет позиции по этим вопросам, этот пункт умалчивается. Это ведет к недоверию, размытию линии поведения, двусмысленности.

На самом деле стороной конфликта Россия является по всем признакам: информационного участия, инициации конфликта в начальной стадии намерением ввода войск и примером Крыма, четкой политической позицией в начальной стадии, а именно «защитой русскоговорящих» на Украине. Помощи ополченцам материально-технической, финансовой, специальной, гуманитарной. На рациональном уровне ни у кого все это не вызывает сомнений. Конечно, политическая «детская» игра в то, что нет приказов, официальных решений, спустя некоторое время высшей публичной риторики, что отозвано разрешение на ввод войск, что никто не вводит официально российских военных и официально не перебрасывается военная техника, – изменить это положение не может. Ведь не важно, что идут частные деньги заинтересованного российского бизнеса и граждан. Не важно, что снабжение идет не через пропускные пункты, куда настойчиво приглашают наблюдателей ОБСЕ. Там действительно наблюдать нечего. Не важно, что военнослужащие, бывшие, например, – не в военной форме, и что многие сотни добровольцев из России, как, впрочем, по свидетельствам, даже из Израиля. Кого хотят и надеются обмануть? Это ведь не избирательная кампания под водительством Чурова. Тут судьи построже и понезависимее. Двусмысленность и недостоверность сильно ослабляет позицию России.

Непрозрачная, закрытая, двусмысленная и недостоверная линия поведения является слабой в наборе возможных вариантов. Она мало отличается от тайных операций США в Сирии, подрывающих законный режим Асада, снабжающих сирийских мятежников оружием, деньгами, консультированием, информационной и политической поддержкой. Не понимаю, почему Россия должна в этом уподобляться. Если есть правда и высокие смыслы, за которые борется Россия, – так зачем все это скрывать? Если (а это происходит по факту) Россия действительно помогает в разных формах и разными способами «братушкам», как это происходило в истории не раз, то чего тут тень на плетень наводить? Ведь все равно все, что можно, на свой хребет она уже наскребла и еще наскребет (санкции, изоляция). Так, может, в открытую-то было бы честнее, сильнее, эффективнее?

Во-вторых, заявлено, что ущерб для России от ассоциации Украины с ЕС составляет 100 млрд рублей. Это звучит как аргумент в пользу неприятия политики Киева, которое, в частности, также вело к кровавой трагедии. Однако оценим эту величину. Януковичу под конец его правления, перед позорным бегством, Россия фактически «подарила» 3 млрд долларов. Это больше, чем 100 млрд рублей. Мост в Крым будет стоить более 250 млрд рублей. Олимпиада в Сочи обошлась в 1,5 триллиона рублей: в 15 раз больше. Цифра 100 млрд рублей в вопросе войны и мира для России смехотворная. Если ущерб от санкций, которые наскребла Россия своей внешней политикой, оценивать хотя бы в 1 % ВВП (на самом деле больше), то это уже составляет около 700 млрд рублей.

Так стоило ли доводить российское дело на Украине и с Украиной до сегодняшнего положения? Может быть, и стоило. Существуют же в мировом опыте формулы «есть вещи поважнее, чем мир», есть опыт колоссальных жертв и усилий нашей страны в войне с гитлеровским фашизмом, в годы холодной войны. Какие же важные вещи на сегодня формулирует официальная Россия в своей внешней политике? «Мы не сторона, пусть Киев договаривается с ополченцами»? Мы ни при чем, и к нам санкции не надо применять?.. Пусто в этом месте.

В-третьих, отчетливо проявляется стилистика внешней политики и вообще политики России. Закрытость, тайные процедуры, двусмысленность, шатание. Ее приводные механизмы явно расколоты, побеждает то одна колонна, то совсем под другим номером. Вдруг во время встречи выясняется, что Россия и США ведут тайные переговоры с участием Финляндии. Самодиагностика российского политического механизма, к сожалению, где-то на троечку.