Евгений Попов - Социализм и судьба России

«Но вероятность второго тура крайне мала. Вчера обнародованы результаты первого исследования в рамках проекта «Открытое мнение» (самофинансируемый исследовательский проект на основе инициативы и кооперации специалистов-социологов): за Путина в первом туре собираются проголосовать 48 % россиян. Этот результат ниже, чем у ВЦИОМ, – эта служба по результатам опросов середины февраля дает Путину электоральный рейтинг 55 %. Фонд «Общественное мнение» дает 50 %. Показатель «Открытого мнения» обнадежил часть противников Путина – ведь это меньше половины, т. е. перспектива второго тура. Но для второго тура нужен недобор половины от проголосовавших… Если оценивать количество сторонников Путина от числа тех, кто собирается прийти на выборы и определился с кандидатом, то он побеждает в первом туре по всем опросам.

Рейтинг Путина драматически падал в декабре, после выборов в Думу и первых протестных митингов (даже ВЦИОМ тогда давал 42 %). Это породило, с одной стороны, надежды протестующих на второй тур, с другой – мобилизацию сторонников на успех в первом туре» [121].

Н. Злобин анализирует причины роста популярности Путина:

«Различные опросы все увереннее отдают победу Владимиру Путину в первом туре. Его нарастающая популярность не может не удивлять, а ее причины достойны изучения. Конечно, доминирование на телевидении – что является нарушением закона о выборах – играет немалую роль. Публикация статей ведущими газетами страны на невнятных с точки зрения правил предвыборной кампании условиях внесла свою лепту во взлет цитируемости одного кандидата. Многочисленные поездки и встречи, совершаемые вроде бы в ранге премьера, но откровенно направленные на мобилизацию избирателей, достигают цели. Однако есть еще несколько отличий Путина от четверки кандидатов ….

…Путин сегодня позиционирует себя не только как беспартийный, но и как неидеологизированный кандидат. Он резко дистанцировался от «Единой России», выдвинувшей его в президенты, но не стал публиковать своей личной избирательной программы. Это дало ему возможность рекрутировать свой электорат из совершенно различных социальных слоев и групп, привлечь людей с разными, часто противоположными взглядами. У него нет общей идеологии и системы идей. Для страны, социальная структура которой только складывается, а большинство граждан занимают в ней промежуточное положение, такое позиционирование оказалось наиболее эффективным с точки зрения набора популярности. В немалой степени путинский электорат – это скорее не сторонники Путина, а его поклонники. Даже в недостатках и провалах своего идола они видят успехи и тайные смыслы» [122].

А. Рубцов анализирует причины установки на победу в первом туре:

«Установка на победу премьера в первом туре очевидна. Делается это, не считая ресурсов и не выбирая средств, – даже зная, что каждый накинутый или выдавленный процент отнимает пять процентов легитимности результата. Дело уже давно не в банальном «не так вбросили – и плохо посчитали». Налицо незаконное и совершенно бесцеремонное использование мегамашины власти, системы управления и бюджетной сферы с ее финансовыми и подневольными людскими ресурсами в качестве инструмента продвижения одного кандидата и подавления других. И это после предварительной зачистки политического поля, оставившей кандидатов заведомо непроходных и не способных врезать лидеру. Хватит того, что нескончаемые анонсы «аналитических» фильмов про новейшую историю открыто работают предвыборными роликами ВВП, который якобы пришел и якобы прекратил смуту. Все, можно снимать.

На этом трепетном фоне по сети ходит своя аналитика: Путину лучше победить во втором туре. В первом он далеко за 50 % не оторвется, а эти несколько процентов будут списаны на фальсификат и административный ресурс (который в нашем исполнении не шалость, а фатальное нарушение) – и тогда легитимность нового срока окажется слишком сомнительной в глазах вменяемых сограждан и «мирового цивилизованного сообщества». Зато во втором туре Путин побеждает любого с сокрушительным отрывом, и поле протеста резко сужается. Оппозиция берет паузу для мучительного обдумывания, куда бить в это хорошо защищенное тело, которое в новой ситуации вызовет протест какой угодно, но не морально-правовой, а это сейчас главное.

Но нет: команда ВВП считает, что лучше надутая победа сразу, чем правильная, но чуть позже. Интересно – почему? Самое поверхностное, но незабываемое: верхушка вариант проигрыша не рассматривает вовсе, но не из тупой самоуверенности, а в силу кошмара последствий. Для многих это была бы катастрофа, дауншифтинг (потеря занимаемого высокого положения) – не просто в родные веси, а ровно по ту сторону забора. Это если вовремя свалить и там еще что-то спасти от алчного Запада, только и мечтающего поживиться наворованным в России. Декабрьский ужас не рассосался (и до конца уже не рассосется), а жить в таком заполошном состоянии лишние недели тяжело и не хочется» [123].

Далее Рубцов рассуждает, что одной из причин установки на победу в первом туре является возможная победа Зюганова во втором. Мол, все, кто голосовал за других кандидатов в первом туре, выполнят лозунг «первого тура «Ни одного голоса Путину!». Но это уж совершенная фантазия. Скорее Запад уже дал понять Путину, что цветной революции не будет, поэтому во втором туре ему против Зюганова была бы прощена любая фальсификация. Но если цветной революции не будет, то зачем затевать 2-ой тур?

Вместе с трезвыми оценками результатами предстоящих 4 марта выборов продолжал сохраняться идеализм о целях бунтующих. Так в редакционной статье Vedomosti.ru от 28.02.2012 [123] сообщается: «В основе протестных движений, которые потрясли в прошлом году страны Ближнего Востока, лежало экономическое неблагополучие. Оно очень быстро привело к политическим требованиям и свержению правящих режимов.

Но первоначальной движущей силой протестов была именно бедность и отсутствие экономических перспектив у активной молодежи». Чушь конечно: основной причиной было стремление Запада к «демократизации Большого Ближнего Востока». Бедность конечно была одной из причин, но без вмешательства Запада ничего бы такого не было. Особенно в Ливии – самой благополучной стране Африки при власти Каддафи.

Далее мы узнаём: «А требования российских гражданских активистов далеки от материальных. Люди, вышедшие на митинги в Москве и других российских городах, хотят институциональных перемен. Они хотят честных выборов, отсутствия коррупции и уважения к себе – отмены мигалок, равенства всех перед законом, качественных государственных услуг. Даже налоги пока не входят в список претензий к власти.