Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта

Времен строй величавый… и вдруг – пыль и воск паноптикума! Стрела времени описывает довольно замысловатую кривую – от критического неприятия нового явления к безоговорочному признанию его как классической догмы. Тем самым Время изощренно мстит художнику-творцу за попытку своей «силовой деформации» (концентрированного выражения сути явлений в ходе естественного течения «жизни без событий»), находя возможность деформировать само его творчество, т. е. причину сей деформирующей силы. Оно процеживает его труды и мысли через сито очень мелкого масштаба – и очень многое из сделанного и пережитого им, что, собственно говоря, и составляет опыт жизни , остается невостребованным, непонятым, неоцененным! Это еще одно «непреодолимое противоречие» из разряда вечных, с которым встречается каждое новое поколение художников-творцов как только начинает свою борьбу с «обществом большинства»! Как будто до сих пор не написаны истории народов. Как будто опыт отдельной жизни не слагается в опыт целых поколений («любые достижения – в копилку истории человечества»), к чему, наконец, призывают даже охранительные законы общества/клана/группы, стоящие на страже интересов прагматичного большинства! Так нельзя ли пустить «стрелу времени» по прямой, а иногда, чтобы избежать неминуемого тупика, применить возвратное движение?

«Мысль гения, могучая и всепроникающая, – отмечает Н. Гончаренко, – билась в железной клетке конечного существования, ища выхода. Поэты древней Индии и Греции воспевали Золотой век. Дж. Мильтон создал образ Времени, стремящегося назад к Золотому веку. Поэты очень часто пытались следовать за этим воображаемым бегом в дивную Нирвану. Ученые-реалисты развеяли эту иллюзию, доказав и невозвратимость времени, и отсутствие Золотого века в прошлой истории человечества» (из книги «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.).

Столь же уверенно реалисты «расправляются» и с будущим, утверждая, что оно начинается в границах рационально определенного (предначертанного) настоящего. Все несбыточное, рассказанное в былинах и преданиях, они опровергают охотнее, чем воспринимают новое, непостижимое, несущее внеочередные нерешенные проблемы.

Вера в «вечный круговорот вещей» (И. Гёте), в принцип «вечного возвращения» (Ф. Ницше) или в «Золотой век» (Дж. Мильтон) была осмеяна «обществом большинства» тысячи раз, мечтатели-поэты и фантазеры-ученые были заклеймены им как шарлатаны, смутьяны, ниспровергатели основ. Всякий раз их тащили на ареопаг жрецов науки или на алтарь искусства, чтобы принести в жертву или сжечь как неисправимых еретиков. Но почему «мир больше всего наказывает своих сынов за самые чистые идеи и побуждения духа», как будто придерживается «иной формы существования и способа торжества таких идей»? – недоумевает писатель-гуманист Чингиз Айтматов (1928–2008). Если все люди – братья, черпающие силы для жизни из единого духовного источника, такой «нигилистический» подход кажется неразумным.

А с другой стороны, почему бы и не применить силу отторжения, чтобы продемонстрировать реальность силы? Почему бы и не отвергнуть «способ торжества очевидных идей», если придерживаться мнения большинства, что «гений – не совсем человек», человек несносный, весь закрытый в себе и к тому же…больной. Так что тут уж, извините, срабатывают силы охранительные. Инородное тело призывает удалить иммунитет…

Можно говорить о жертвенности, предопределенной Роком. Но у рока всегда имеются конкретные вершители, которые, преследуя художника-творца, хотят убить его Идею. А убив его самого, можно сделать невозможным рождение новых идей. Они так думают, стараются реализовать свое дьявольское намерение, иногда действуя с инквизиторским усердием, – и не могут извести своих оппонентов как класс, добиться всеобщего, тотального контроля над мыслью в, казалось бы, монолитном «обществе большинства!». Однако они могут рассчитывать на успех своего плана при определенных условиях :

• «Думая о жизни великих людей, замечаешь общую для них черту: какие бы судьба ни обрушивала на них жестокие удары, они оставались свободными. Но когда свобода исчезала, наступала смерть…» (из книги М. Буянова «Преждевременный человек», СССР, 1989 г.).

• «Творчество не расцветает в темницах… Творчество убивает не только сама несвобода, но и отсутствие борьбы против нее» (из книги Н. Гончаренко «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.).

Именно о свободе творчества («тихой, запретной радости») как главном условии деятельности художника-творца говорил А.С. Пушкин, а позднее цитировавший его Александр Блок. И именно отсутствие ее («убивают думку-то, убивают!» – А. Фадеев, 1956 г.) подводит человека творческого к роковой черте или, уж во всяком случае, усиливает влияние его злосчастной звезды. «Упасть в пропасть» не дает сила таланта, сила Давида, побеждающего несокрушимого Голиафа вопреки всем раскладам всех векторов физического взаимодействия сил:

• «Всякий раз, когда человек противопоставляет объединенным силам Вселенной всего лишь внутреннюю мощь своей веры и бросается в борьбу, кажущуюся бессмысленной по полной ее безнадежности, именно тогда душевное его напряжение творчески передается людям и создает из ничего несметные силы…» (из книги С. Цвейга «Врачевание и психика. Ф. Месмер, М. Бекер-Эдди, З. Фрейд», Германия, 1930 г.).

• «Сильная, несгибаемая, всегда пульсирующая воля скрепляет и приводит в действие все природные задатки, приобретенные и развитые навыки личности… Зов таланта, призвание гения – непреодолимы. Их сила сокрушает все на своем пути, несмотря на минуты сомнений… Вообще-то гении в Лете не тонут. Они не один раз уходят в забвение, но воскресают вновь и вновь. Кстати, это один из признаков настоящего гения…» (из книги Н. Гончаренко «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.).

• «'Гений, преодолевая «земное тяготение» окружающей среды, вязкую топь обыденности, прорывается в Неведомое, совершает духовный подвиг, порою сам того не сознавая. Он расширяет пределы человеческих возможностей. Быть может, именно гении оправдывают существование многих поколений людей, безвестно уходящих в небытие. И если не всякому достает сил раскрыть все свои творческие возможности, то каждый имеет возможность приобщиться к творениям гениев, воздать им должное, проникнуться их светлым духом разума, добра и красоты» (из сборника Р. Баландина «100 великих гениев», Россия, 2007 г.).

Не эта ли внутренняя мощь создает анти-векторы внешнему взаимодействию сил («преодолевая «земное тяготение» окружающей среды»), что так мешает ученым-реалистам построить рациональную систему всего предметно-сущего, реально существующего? С удовлетворением или без него, но приходится признать и «вечный круговорот вещей», и принцип «вечного возвращения»…