Элизабет А. Стэнли - Приоткрой свое окно. Программа восстановления после продолжительного стресса, тревожного расстройства, травмы и ПТСР

Этот паттерн – когда женщины интернализируют, а мужчины экстернализируют – довольно распространен в нашей культуре.

В нашей культуре (как и во многих других) девушек и женщин учат «не гнать волну», так как гнев не является подходящей эмоцией для женщины. Хотя женщины испытывают гнев так же часто, как и мужчины, исследования показывают, что после этого женщины испытывают больше стыда и смущения. Подчеркивая, насколько это социально неприемлемо, женский гнев чаще называют «стервозным», «враждебным», «агрессивным» и «скандальным». Когда женщины злятся, они также чаще плачут и испытывают беспокойство, потому что считается, что грусть и страх – это наиболее подходящая для них эмоциональная территория. Неудивительно поэтому, что мы вынуждены прятать свою боль внутри, подавляя ее во имя «мира любой ценой», делая то, что фактически вредит нам, и проявляя обусловленные интернализацией расстройства, которые женщины несоразмерно испытывают в нашем обществе, включая депрессию, беспокойство, синдром самозванца [21] Синдром самозванца – синдром, при котором кажется, что ты попал куда-то незаслуженно и выглядишь там намного глупее окружающих. , расстройства пищевого поведения и аутоиммунные заболевания.

И наоборот, мальчиков и мужчин учат быть амбициозными и агрессивными, а также что страх и грусть являются неуместными эмоциями. Нас всех учат, что тестостерон программирует мужские тела на агрессию – и что травля на детской площадке, сексуальные домогательства, издевательства, а также домашнее насилие – все это можно аккуратно списать с обоснованием, что «мальчики всегда остаются мальчиками». «Сильные» мужчины не бывают уязвимы или подавлены и не боятся, особенно когда они могут экстернализировать эту боль, перенося ее на других, ловко сманеврировав в позицию собственной грандиозности, превосходства или агрессивности.

Однако за всем этим лежит непризнаваемая боль, стыд, страх, грусть или неадекватность. Неудивительно, что мужчины вынуждены переносить свою непризнаваемую ими боль на других – таким образом внося свой несоразмерный вклад в насилие в нашем обществе, занимаясь тем, что дает им адреналин и чувство риска, и проявляя обусловленные экстернализацией расстройства, которые мужчины в основном испытывают в нашем обществе, – интермиттирующее эксплозивное расстройство (ИЭР; т. е. приступы ярости), синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), алкоголизм и токсикомания.

Независимо от пола, люди, которые считают себя успешными, способными, жесткими, сильными и стойкими, как правило, не признают свою травму. Почему? Потому что травма – это тень этих самоидентифицированных качеств. Это их противоположность – беспомощность, уязвимость, слабость, бессилие и отсутствие контроля – как раз то, что характеризирует травму. Эта динамика наиболее ярко проявляется у мужчин, потому что в нашей культуре для человека, признавшего, что он утерял силу воли, это обычно означает и то, что он потерял и мужественность.

Кроме того, мы участвуем в коллективном лицемерии: проповедуя, что здоровье, отношения, семья, община и «баланс между работой и жизнью» важны, мы одновременно превозносим и восхищаемся людьми с несбалансированным поведением.

Тем не менее все мы , как мужчины, так и женщины, воспитаны культурой и обществом так, чтобы отдавать предпочтение, ценить и отождествляться с «мужскими» чертами в ущерб «женственных». Эта полярность проявляется в нескольких измерениях: сильный по сравнению со слабым, рациональный по сравнению с эмоциональным, могущественный по сравнению с бессильным, преступник по сравнению с жертвой, самообеспеченность по сравнению с нуждой, контролирующий по сравнению с контролируемым. Мы также наблюдаем эту полярность в своем коллективном противопоставлении разума с телом, «испытывать стресс» против «пережить травму».

Психотерапевт Терри Рил называет это «великим разделением», где первая половина каждой из этих пар характеризуется как «мужская», а вторая половина – как «женская». Однако в культурном смысле отношения между этими двумя половинами не равны. Скорее «мужская» относится к «женской» пренебрежительно, как к второсортной.

Поскольку все мы боремся с такой полярностью, оба пола склонны отрицать свою боль и выражать ее вместо этого через повышенную физическую симптоматику; этот процесс называется соматизацией . Большой массив эмпирических исследований, особенно среди ветеранов боевых действий и переживших детскую и / или сексуальную травму, связывает соматизацию с подавлением эмоций, стресса и травм. Эта подавленная боль окольными путями проявляется через различные физические заболевания, хронические боли, болезни желудочно-кишечного тракта, проблемы со спиной, со сном и через ряд других физических симптомов. Есть данные, что соматизация также связана с суицидальным поведением. Мы видим свидетельства соматизации у Грега, Тани, Тодда и в моей истории.

Люди, работающие в условиях высокого стресса или занимающие высокие ответственные посты особенно склонны к выражению своего горя или истощения посредством соматизации, поскольку считают, что получат меньше насмешек и социального осуждения за то, что обратились за помощью по поводу физических проблем, чем если обратятся за помощью со своими психологическими или эмоциональными проблемами. Возможно, самым показательным исследованием подобной социальной тенденции для условий повышенного стресса было исследование 2003 года с участием солдат 82-й воздушно-десантной дивизии за две недели до их вторжения в Ирак. Несмотря на сходные показатели ПТСР, солдаты с боевым опытом и без него выражали свой стресс по-разному. По сравнению с солдатами-новичками, ветераны справлялись с напряжением в связи с предстоящей переброской, в основном блокируя эмоциональные проявления – такие как беспокойство, раздражительность, депрессия и суицидальные мысли – и одновременно они сообщали о большем количестве физических признаков , таких как хроническая боль, головокружение, обмороки, головные боли, боли в груди, проблемы с пищеварением, бессонница и трудности сексуального характера.

До сих пор мы видели, что обычная «подходящая» реакция на стресс и травму – это «смирись и двигай дальше», то есть отрицать, игнорировать, маскировать, отвлекаться, подавлять, самозалечивать как стрессовые, так и травматические события, а также возникающую в результате этого дисрегуляцию.

Мы склонны приравнивать отрицание к упорству, настойчивости и жесткости. Особенно в преимущественно мужской среде превалируют стоицизм и плотно сжатые губы. Мы уважаем «ходячих раненых» и спортсменов, которые «играют с травмой». Людей, которые «воюют дальше» вместо того, чтобы дать своей боли, травме или беде «доконать их».