Джон Гриндер - Истоки нейро-лингвистического программирования

То есть если я предполагал, что наблюдаю «визуальный ключ доступа», я проверял это путем присоединения к визуальным репрезентативным процессам (поза, тон, слова и т. д.) – и это работало , и меня при этом мало волнует, что существование ключей доступа пока еще не доказано научно. То, что в своей попытке заметить это я делаю что-то, помогающее мне установить лучшую коммуникацию с субъектом или вести его по направлению к желаемому результату, является гораздо более важным моментом. Я не хочу сказать, что прямо сейчас отправлюсь обучать ключам доступа как научно обоснованному поведению. Однако я могу учить тому, что знакомство со словарем репрезентативных систем, включая ключи доступа, может расширить вашу способность составлять карту внутренних процессов субъекта и сделать вас открытыми для нового опыта, который поможет в процессе коммуникации. Именно в этом и заключается суть.

В этой главе я с удовольствием представляю вашему вниманию свою статью и статьи Стивена Гиллигена, Джеймса Айхера и Роберта Дилтса.

Будучи соавтором книги, я мог бы воспользоваться прерогативой, позволяющей мне редактировать статьи, написанные другими авторами для данного раздела. Однако при этом необходимо принимать во внимание выбранную Фрэнком и мной общую концепцию «Истоков нейро-лингвистического программирования». Эта концепция, в частности, заключается в том, что мы предлагаем читателям самим сопоставить видения всех авторов, которые зачастую расходятся существенным образом, и, изучив множество различных описаний и позиций восприятия, составить собственное мнение об описываемых событиях.

Поразмыслив над тем, стоит ли вносить корректировки в представленные статьи, я решил оставить описания пережитых авторами статей впечатлений без изменений.

Несмотря на то, что я в корне не согласен с некоторыми заявлениями, сделанными в этих статьях, я считаю, что выяснять истину в рамках этой книги не совсем правильно. Внимательный и разумный читатель, несомненно, способен привести столь отличные воспоминания разных людей об одних и тех же событиях к единому знаменателю. На этом основании я предпочел не редактировать статьи, а представить описания пережитого без каких-либо изменений и правок.

Джон Гриндер

В этой главе я с удовольствием представляю вашему вниманию свою статью и статьи Стивена Гиллигена, Джеймса Айхера и Роберта Дилтса.

Будучи соавтором книги, я мог бы воспользоваться прерогативой, позволяющей мне редактировать статьи, написанные другими авторами для данного раздела. Однако при этом необходимо принимать во внимание выбранную Фрэнком и мной общую концепцию «Истоков нейро-лингвистического программирования». Эта концепция, в частности, заключается в том, что мы предлагаем читателям самим сопоставить видения всех авторов, которые зачастую расходятся существенным образом, и, изучив множество различных описаний и позиций восприятия, составить собственное мнение об описываемых событиях.

Поразмыслив над тем, стоит ли вносить корректировки в представленные статьи, я решил оставить описания пережитых авторами статей впечатлений без изменений.

Несмотря на то, что я в корне не согласен с некоторыми заявлениями, сделанными в этих статьях, я считаю, что выяснять истину в рамках этой книги не совсем правильно. Внимательный и разумный читатель, несомненно, способен привести столь отличные воспоминания разных людей об одних и тех же событиях к единому знаменателю. На этом основании я предпочел не редактировать статьи, а представить описания пережитого без каких-либо изменений и правок.

Джойс Микалсон

(подражание Т. С. Элиоту)

Стивен Гиллиген

1974-ый стал для меня запоминающимся годом. Я бросил учебу в Калифорнийском университете в Санта-Крузе в январе и вернулся в Сан-Франциско, чтобы продолжить привычный со времен старших классов образ жизни – секс, наркотики и рок-н-ролл. Я и мои закадычные друзья устроились работать в ночную смену на сталелитейный завод в центре гетто Окленда. Главной причиной, по которой девятнадцатилетний хиппи с прической «конский хвост» и его Фольксваген держались подальше от соседних районов, было то, что завод располагался как раз напротив пекарни «черных мусульман», [8]рядом с которой несли свою неусыпную вахту члены этой организации. Хвала Аллаху!

Конечно, такая жизненная тропинка не сулила счастья, и в потаенных уголках моей души звучал внутренний голос: «Я не хочу жить такой жизнью! Я не хочу жить такой жизнью!» Мой сознательный разум воспринял это как призыв убить себя. Я сопротивлялся изо всех сил, подкрепляемый противоположными по смыслу индукциями из ранних католических трансов («убивать себя грешно!») и мыслью о том, что, возможно, однажды моя любимая футбольная команда все-таки выиграет Суперкубок, а я этого не увижу!

Но внутренний голос становился все более настойчивым, убеждая меня запастись достаточной дозой наркотиков, чтобы умереть. Я пришел в дом родителей, когда они были в отъезде, сел на пол в кухне и решил больше не сопротивляться этому голосу. Я был абсолютно убежден, что его призыв означал «самоубийство», поэтому испытал сильнейшее потрясение, когда ощутил где-то глубоко внутри себя бурный всплеск энергии, побудивший меня отбросить наркотики и разразиться долгими рыданиями, первыми слезами с тех пор, как я, маленький мальчик, пообещал себе больше никогда не плакать, когда мой отец бил меня. Когда рыдания затихли, глубоко внутри меня родился образ, вырвавшийся наружу и развернувший перед моим мысленным взором картинку университетского городка Санта-Круза. И тогда мне стало совершенно понятно: это голос был глубинным голосом целостности, говорящим мне о том, что та жизнь, которую я вел, не была моей жизненной тропой, мой путь заключался в чем-то другом. Возникший образ указывал на то, что мой глубинный путь подразумевал возвращение в университет Калифорнии в Санта-Круз.