Екатерина Калмыкова - Опыты исследования личной истории

Четвертый тип репрезентаций – дезорганизованный, – выявленный М. Мэйн, связан с неспособностью респондентов в ходе интервью адекватно обсуждать смерть и утрату близких людей: например, они могут серьезно высказывать убеждение, что умерший продолжает жить, или что его убили детские фантазии респондента. В обсуждении остальных тем такие респонденты демонстрируют второй или третий тип репрезентаций привязанности.

Оценка AAI в соответствии с разработанными М. Мэйн и Р. Голдвин критериями требует специально обученных высококвалифицированных экспертов [14]. В настоящее время, однако, разработаны и другие способы экспертной оценки интервью о репрезентациях привязанности, которые также базируются на принципах дискурсанализа, но не предъявляют столь высоких требований к обучению экспертов. Один из таких методов – метод прототипов – предложен П. Пилконисом (Pilkonis, 1988). «Метод прототипов» был использован в нашем исследовании для оценки материалов, полученных методом AAI (Калмыкова и др., 2002). Это единственное в отечественной психологии на момент написания статьи исследование типов привязанности с помощью AAI.

«Метод прототипов» состоит из интервью об отношениях (клинического интервью для сбора данных) и экспертной оценки, которая разделяется на две части: а) указания на стратегию привязанности и б) оценка прототипов привязанности.

Собранная в ходе интервью информация должна позволить квалифицировать тип репрезентаций привязанности респондента посредством оценки прототипов. В интервью должно быть получено прототипическое самоописание респондента, которое охватывает поведенческие проявления привязанности к различным людям в конденсированной форме и содержит важнейшие аспекты, относящиеся к прошлому и настоящему, а именно:

• чувства и установки по отношению другим и самому себе;

• потребность в близости, страх близости;

• уважение со стороны других и значение других людей;

• представления о том, как другие воспринимают респондента;

• желанный характер отношений с другими;

• значение зависимости и независимости;

• мера «вовлеченности» и готовность демонстрировать другим свои потребности;

• доверие или недоверие по отношению к другим;

• чувства и поведение в ситуации разлуки;

• способность отграничивать себя от других;

• общее значение дружбы и отношений и готовность брать на себя обязанности по отношению к другим;

• описание значимых других.

Записанное на магнитофон интервью оценивается независимыми обученными экспертами. Эксперты ориентируются сначала на глобальные характеристики четырех типов репрезентаций привязанности (автономная, тревожная, дистанцированная, смешанная) [15], чтобы затем на следующем этапе проверить, в какой мере респондент демонстрирует признаки семи специфических прототипических стилей привязанности. Выделяется 7 прототипов привязанности:

Надежный

Прототип 1: автономный

Ненадежно-тревожный

Прототип 2: чрезмерно-зависимый

Прототип 3: устанавливающий нестабильные отношения

Прототип 4: обсессивно-заботливый

Ненадежно-дистанцированный

Прототип 5: обсессивно-самодостаточный

Прототип 6: чрезмерно стремящийся к автономии

Прототип 7: эмоционально-непривязанный

После прослушивания записи интервью эксперт должен сначала убедиться, имеются ли общие указания на присутствие критериев надежной и/или ненадежной привязанности, и затем осуществить предварительное отнесение респондента к одной из категорий (шаг первый). Для этого используются базовые положения, которые являются общепринятыми в исследованиях взрослой привязанности. В ААI по Мэйн и Голдвин (Main, Goldwin, 1994) систематически и контент-аналитически исследуются критерии когерентности в изложении личного опыта привязанности. Затем (шаг второй) эксперт должен проверить, какие признаки специфических стратегий привязанности имеются в наличии, и ответить на вопросы предлагаемого опросника, составленного по прототипам привязанности.

Решающим при оценке является значение, которое респондент приписывает своим переживаниям привязанности. С точки зрения теории привязанности оно проявляется также в изложении ситуаций, релевантных переживаниям привязанности, на протяжении всей личной истории. Здесь учитываются также то, каким образом переживаются разлуки со значимыми другими, а также утрата и смерть близких. Далее важно, какие события и в какой форме вспоминаются, и в какой мере находятся конкретные подтверждения тем или иным оценкам прошлого опыта. Адекватная регуляция аффекта играет при этом столь же важную роль, как и оценка релевантности собственного детского опыта всей последующей жизни. Его значение может быть преувеличено, из чего можно заключить, что данный субъект «застрял» в своих детских переживаниях. Прямой противоположностью этому были бы холодность и эмоциональная сдержанность, которые указывают на общее обесценивание переживаний привязанности. Обе описанные формы оценки свидетельствуют о надежной стратегии привязанности.

Возвращаясь к концепции психической травмы Яноф-Бульман, можно предположить, что в результате травматизации человека его рабочие модели мира и самого себя (базисные убеждения), обеспечивавшие ему поддержание душевного равновесия, оказываются – частично или полностью – нарушены. Индивид в ходе переживания травмирующего события сталкивается с тем, что объекты привязанности становятся недоступны или их реакции оказываются не совпадающими с его прогнозом. Его собственная беспомощность и незащищенность также не согласуются с имеющимися в наличии саморепрезентациями относительно своей дееспособности и безопасности. Результатом конфронтации с ситуацией, противоречащей актуальной рабочей модели индивида, может стать либо неотложный пересмотр этой рабочей модели, обеспечивающий гибкое приспособление к изменившимся обстоятельствам, либо ригидное следование исходной модели, влекущее за собой дезадаптивное поведение, либо, наконец, разрушение исходной модели при отсутствии какой-либо адекватной ее замены, что ведет к дезорганизованному, хаотичному поведению.

Учитывая, что каждый индивид располагает неким репертуаром внутренних моделей [16], можно предположить, что непосредственно в психотравмирующей ситуации имеет место скорее обращение к готовым паттернам поведения, соответствующим более примитивным или, точнее, более ранним рабочим моделям. Альтернативное предположение: в момент переживания травмы индивид пробует все доступные ему внутренние модели и способы внешнего поведения, что может производить впечатление хаотичного и дезорганизованного образа действий, в то время как по сути происходит поиск наиболее адекватного средства совладания с ситуацией.