Жан-Мишель Кинодо - Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе

Мне приходилось часто наблюдать появление подобных снов на определенных стадиях анализа, связанных с фазами интеграции ощущений, присущих портансу, когда анализанд приобретает способность быть самим собой и «летать на своих крыльях».

В качестве иллюстрации приведу материал из анализа пациентки, которая до начала этой фазы была очень зависима. Она раскрыла потенциальную возможность самостоятельно мыслить, и это последовательно проявилось в ее снах. Эта пациентка никогда не могла решить, чего же она сама хочет, и делала все возможное, чтобы понять, что другие люди думали бы или делали бы на ее месте. В переносе ее усилия были направлены в большей мере на то, чтобы цепляться за меня и мои мысли, чем общаться со мной: с этой целью она использовала различные уловки и хитрости, чтобы узнать, что бы я думал или говорил, будь я на ее месте. Перерывы, особенно в начале, переживались мучительно, и такая форма зависимости была существенным препятствием в ее жизни.

После длительной аналитической работы она вступила в период значительных изменений, и я отметил, что она начала самостоятельно думать и развивать свои креативные способности. У меня было ощущение, что она постепенно приобретает чувство идентичности и может теперь больше полагаться на себя; иными словами, она, употребляя мою терминологию, интернализировала поддерживающую функцию объекта.

В одном из снов она крепко держалась за стену высокого дома, такого старого, что он готов был вот-вот разрушиться. Она должна была решиться и разжать руки, потому что не могла больше цепляться за стену и не могла попасть внутрь. Внезапно она заметила, что внутри дома, который казался ей пустым, живет его владелец, который помог ей проникнуть внутрь невредимой.

После этого сна, иллюстрировавшего ее тенденцию цепляться в переносе за двухмерное пространство (адгезивная идентификация), и последующего открытия пространства, в котором есть внутренняя и внешняя части, то есть трехмерного пространства (проективная идентификация), пациентке приснился другой сон, в котором она поранила птицу, не способную улететь.

В силу причин, которые я не имею возможности здесь объяснить, этот сон был связан с ее ненавистью к брату и последующим чувством вины, обращенным против себя в форме самообвинения и создавшим препятствия к тому, чтобы «летать на своих крыльях». Была и агрессивная составная часть, которая стояла на пути создания символического пространства. Интерпретация ее либидинальных и агрессивных инстинктов вызвала изменение в ее чувствах к объектам и способствовала развитию доверия, что нашло отражение в ее сне:

В этот раз она сидела на кресельном подъемнике рядом с мужчиной, и у каждого было свое место. Несмотря на высоту, у нее не было ощущения головокружения, и она хорошо чувствовала себя. Не коленях у нее была карта, и она могла видеть, где она и в каком направлении движется.

Этот сон не кажется мне связанным с всемогуществом, поскольку в ассоциациях наличие каната представляло признание зависимости, используемой ради большей свободы.

Я уверен, что сны об отправлении, полете или обретении крыльев, в которых есть и собственный багаж, могут быть включены в ряд снов, типичных для моментов интеграции портанса. Для меня чувство идентичности, исходящее из интеграции и сопровождающее ощущение портанса, возникает в результате того, что важнейшие части Эго собираются воедино и непрерывно реорганизуются в объединенном Эго или в Эго, находящемся в постоянном стремлении к объединению. До тех пор, пока важнейшие части Эго остаются отщепленными и смешанными с объектами, на которые они спроецированы, Эго остается выведенным из равновесия. Во время анализа мы можем ощущать, как Эго приобретает равновесие, когда анализанд заново открывает важнейшие свои стороны, принимает и делает их своими и в то же время становится способным отсоединиться от важных своих сторон, которые оставались связанными с объектами (Grinberg, 1964). Таким образом происходит одновременное возвращение важных аспектов Эго, которые были прежде «потеряны», в частности, через использование механизмов расщепления и проекции (на внешние объекты, внутренние объекты или части тела, рассматриваемые как объекты), постоянная реорганизация этих вновь открытых аспектов Эго в объединенное Эго и возникает готовность отказаться забирать все себе.

Этот процесс проработки и горевания бывает часто представлен в сновидениях, где анализанд должен успеть на поезд или самолет и сортирует вещи, выбирая из них те, которые можно оставить. В этих случаях поезд или самолет могут представлять Эго, способное контейнировать, в то время как багаж представляет разбросанные части Эго, которые должны быть рассортированы: некоторые их них должны быть оставлены (печаль/скорбь по утраченным частям Эго), в то время как другие, которые воспринимаются как важные, берутся с собой в путешествие (контейнированы). Фантазийный материал этих снов предоставляет нам ценную информацию относительно того, что является бессознательно важным для Эго и что связывает его с объектами. В зависимости от контекста сна (ассоциации, фаза анализа и т. д.) это дает нам впечатление о его качестве (всемогущество, интеграция и прочее) и позволяет нам давать правильные интерпретации: к примеру, если анализанд видит во сне, что не может взять какой-то багаж с собой, это, вероятно, означает, что он не способен отказаться от определенных частей себя, остающихся привязанными к его объектам, и что в этом случае недостаточно сильны чувства интеграции, идентичности и портанса. Такой тип сновидений часто говорит нам о скрытых аспектах Эго, которые остаются привязанными к объектам, составляя «нарциссические соединения», которые нелегко разъединить и которые стоят на пути к интеграции и портансу (Athanassiou, 1989).

Наконец, хочу упомянуть определенный тип сновидений, которые могут часто пугать анализандов и аналитиков своим содержанием: это поворот назад, а не продвижение вперед, показательное для тенденций к интеграции. Я назвал эти сновидения «сны, которые переворачивают страницу» (J‑M. Quinodoz, 1987), чтобы обратить внимание, что интерпретация должна подчеркивать их позитивную сторону. Когда принимается во внимание тотальность ситуации переноса, мы понимаем, что пугающее содержание соответствует фантазиям, которые до этого отыгрывались и не были символизированы и смогли быть представлены во сне только после того, как однажды анализанд осознал их, прекратив отыгрывать, и интегрировал их в психическую жизнь.

Например, анализанд собирается сесть в поезд или самолет и с сильнейшей тревогой обнаруживает, что не может взять багаж с собой. Анализанд может быть очень напуган регрессивным содержанием сновидения (ощущение, что его не отпускают) и может быть удивлен таким тревожным сновидением как раз в момент появления признаков автономии в его жизни: «Я не смог уехать», – говорит обеспокоенный анализанд. «Неужели я все там же?» Он может испытывать тревогу, и если аналитик не уделяет должного внимания контексту лечения, он может начать толковать регрессивные аспекты сновидения, делая вывод о том, что анализанд регрессирует и таким образом подвергается опасности проективной контридентификации (Grinberg, 1962). Только рассматривая аналитическую ситуацию в целом – сновидение, ассоциации, фазу переноса, ход сессии и так далее, – можно правильно понять сновидение и провести разграничение между регрессивными тенденциями и стремлением к интеграции. На мой взгляд, для аналитика важно понимать и интерпретировать в позитивном ключе сны с регрессивным содержанием, сопровождающиеся тревогой, которые анализанд видит в период прогресса. Это необходимо не только для того, чтобы избежать регрессии, но и для того, чтобы подчеркнуть, что анализанду удалось репрезентировать в этом сновидении те свои аспекты, которые раньше не были символизированы, и сделать ударение на процессе психической интеграции, которая идет полным ходом.