Жан-Мишель Кинодо - Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе

Хотя чувство портанса никогда не приобретается раз и навсегда, тем не менее, это признак того, что анализанд приручил одиночество и стал способен отделиться от аналитика с чувством единства и открытой заново личной идентичности.

1. Французский термин портанс, имеющий тонкие образные ассоциации, сопровождающие его буквальное значение, не имеет прямых эквивалентов в других языках, кроме, итальянского (portanza).

Можно выделить несколько причин, по которым я решил написать эту книгу. Мне хотелось поделиться своим прошлым и настоящим опытом психоаналитика, ежедневно сталкивающегося с рядом чувств, которые придают смысл аналитическим отношениям.

Другое соображение относилось к тому, что такая книга может удовлетворить существующий запрос, поскольку, как мне было известно, не было работы, в которой бы четко излагались различные психоаналитические точки зрения на этот важнейший аспект психоаналитического процесса.

Я убежден, что эта работа может заинтересовать всех, кто обращается в своей практике к психоаналитическим размышлениям, например – психотерапевтов, которым так же приходится сталкиваться с феноменом сепарационной тревоги в индивидуальной и групповой психотерапии. И в заключение я обращаюсь ко всем, кому приходилось иметь дело с тревогой, вызванной одиночеством и переживанием печали/горя, чтобы рассказать им о том, что предлагает терапевтический сеттинг психоанализа. Клинические примеры предназначены не только для того, чтобы продемонстрировать психоаналитикам сочетание теории и практики, но и для того, чтобы создать понимание у тех, кто вообще не знаком или мало знаком с психоаналитическими концепциями, предложив им реалистичный взгляд на то, что происходит между анализандом и аналитиком в тех случаях, где возможна такая эффективная эволюция.

Очень трудно выразить словами результат трансформаций, которые мы наблюдаем в психоаналитической терапии и которые, в конечном счете, побуждают анализанда думать об окончании анализа, поскольку он чувствует себя способным покинуть аналитика и продолжить самостоятельный путь. Винникоту удалось хорошо передать эту идею, отмечая, что способность «быть в одиночестве в присутствии другого» является важнейшим компонентом психической зрелости (Winnicott, 1958). Изменения в переживании одиночества действительно являются барометром эмоционального развития и доступного уровня психической интеграции в течение психического развития индивида и в процессе психоанализа, как показано Мелани Кляйн (Klein, 1963). Тем не менее, многие другие факторы должны приниматься во внимание, если мы хотим понять и повлиять на сложные механизмы, лежащие в основе изменений, наблюдаемых в терапии.

Аналитическая ситуация позволяет анализанду заново открыть свой эмоциональный опыт, который он пережил с важными фигурами его детства, через воспроизведение и воспоминание их в трансферентных отношениях с личностью аналитика. В переносе анали-занд оживляет тревоги сепарации и одиночества, особенно в конце сессий, во время выходных, отпусков и при приближении окончания анализа. В то же время интерпретации аналитиком переноса будут стимулировать анализанда к проработке этих переживаний, чтобы они могли принести ему пользу. Чередование встреч и расставаний является базисным аспектом трансферентной связи. Именно поэтому многие аналитики считают, что психоаналитический процесс, рассматриваемый с точки зрения проработки тревоги сепарации и утраты объекта в переносе, создает условия, благодаря которым анализанд приобретает способность переживать структурирующее чувство одиночества. В этом случае возможность справиться с окончанием анализа является выражением способности самостоятельно управлять своей жизнью, создавая при этом коммуникативные связи с другими и с самим собой.

Если мы хотим пойти дальше, за пределы дескриптивного подхода к наблюдаемым нами психическим феноменам, мы должны обратиться к истинно психоаналитическим моделям понимания, чтобы сделать наши интерпретации эффективными, ведущими к глубоким изменениям в отношениях наших анализандов. Поскольку большая доля этих изменений не минует сознательное восприятие вовлеченного человека, только с помощью такого метода исследования бессознательного, как психоанализ, можно пытаться найти разрешение этих бессознательных феноменов таким образом, чтобы они могли быть трансформированы.

Вызывает удивление то, что так мало опубликовано работ, посвященных именно клиническим проявлениям сепарационной тревоги. Парадоксально, что столь широко распространенное явление обсуждается относительно редко. Я предполагаю, что это часть общей тенденции принимать знакомое как должное: с этой точки зрения проявления тревоги сепарации и утраты объекта настолько часты, что легко проходят незамеченными, являясь неотъемлемой составляющей нашей повседневной работы. В то же время существует большое количество психоаналитических публикаций относительно различных индивидуальных аспектов переживания расставаний, которые ведут к изменениям, наблюдаемым в психоаналитической терапии. Я понял, что любая попытка перечисления работ, составивших вклад в разработку этой проблематики, могла бы перерасти в утомительное энциклопедическое перечисление, что и заставило меня ограничиться критическим представлением теорий, составляющих модели понимания тревоги сепарации и утраты объекта в основных психоаналитических школах. Другие взгляды включены в обсуждение, но не представлены систематически. Соответствующие ссылки приведены в указателе и библиографии.

Книга разделена на четыре части: (1) введение, центрированное на клиническом примере; (2) критическое представление основных психоаналитических моделей понимания феноменов, наблюдающихся в клинической практике; (3) описание моих подходов к интерпретации феномена сепарационной тревоги в трансферентных отношениях и следующее за ней (4) обсуждение моих собственных гипотез.

После напоминания об универсальности присущих человеческим существам чувств, связанных с расставанием и одиночеством, я показал, что эти аффекты могут сопровождать многие различные психопатологические состояния и вызывать более или менее выраженные психические симптомы и расстройства. Существует мнение, что проблемы сепарации, утраты объекта и горевания просто являются реальными конфликтами и поэтому выпадают из доступной анализу области. Тем не менее, как и многие аналитики сегодня, я рассматриваю их как психические конфликты, которые доступны анализу. Кроме того, аффекты, связанные с сепарационной тревогой, работой печали/скорби и одиночеством, не только соотносятся с внешней реальностью, но и находятся в самом сердце психической жизни – там, где соединяются фантазии и реальность, прошлое и настоящее, бессознательное и сознательное, – и поэтому они могут быть пережиты и проработаны в аналитических отношениях. Чтобы проиллюстрировать мой довод, я описываю прогресс в лечении моей пациентки, с детства страдавшей от чрезмерной сепарационной тревоги, показывая ее проявления до момента, когда, в конечном счете, они были проработаны в разрешении эдипова комплекса.