Марианна Колпакова - Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

Иными словами, Хорни утверждает, что внутренние запреты и предписания неоправданны, но для иллюстрации этого положения приводит пример Раскольникова, показывая, что именно внутренний запрет на убийство является его подлинным внутренним устремлением.

Вместе с тем она рассматривает мучения Раскольникова как свидетельство того, что стремление к убийству, к освобождению от тирании «надо» и «нельзя» было не его подлинным внутренним устремлением, а тираническим долженствованием. Получается, что, если бы ему это не было противно, так это и было бы его настоящим внутренним устремлением. И тогда — вперед, к намеченной цели? Можно предположить, что, например, для Наполеона, Гитлера или Сталина организованные ими мучения людей не были предметом их собственных страданий, и тогда получается, они реализовывали свои подлинные внутренние стремления. В таком случае они получаются самыми личностно развитыми людьми… Но Хорни, конечно, сама бы не согласилась с таким выводом (она совершенно иначе рассматривает поведение, например, Гитлера), хотя именно такой вывод и следует из ее теории.

Хорни считает внутренние предписания и запреты чем-то ложным, наносным, мешающим подлинной аутентичности, а с другой стороны, она не может согласиться с тем, что люди, лишенные внутренних запретов, и являются наиболее приблизившимися к своему подлинному «Я», личностно развитыми. В своих работах она описывает губительность для человека стремления к превосходству над другими, к мстительному торжеству, погони за славой, стремления к власти, рассматривает, как такие стремления порождаются тревогой и, в свою очередь, поддерживают и усиливают ее.

Много страниц посвящено описанию того, как губительна для человека погоня за призраком, которым является возвеличенное собственное «Я». Хорни отмечает, что гордыня, стремление к собственному возвеличенному, напыщенному «Я» порождается тревогой и сопровождается ненавистью к реальному «Я» — слабому и презираемому. Она описывает, как погоня за славой оборачивается саморазрушением человека. Но стремление к славе она отождествляет со стремлением к бесконечному и неограниченному и, в конце концов, заключает, что человек стремится к бесконечному и неограниченному исключительно под влиянием внутреннего расстройства.

«Под прессом внутреннего расстройства человек начинает тянуться к бесконечному и неограниченному, чего ему достичь не дано, хотя его ограничения и не жесткие; и сам этот процесс разрушает его» [19] Хорни, К. Невроз и личностный рост. — СПб.: Вост. — Европ. ин-т психоанализа, 2000. — С. 313. .

Стремление к идеалу, к совершенству, она отождествляет со стремлением к идеализированному «Я», гордыней, и получается, что стремление к идеалу — это исключительно невротическое, навязчивое стремление и также погоня за призраком.

Рассматривая детские тревоги, Хорни предупреждает, что неуважение к ребенку, обесценивание его оценок и суждений, требование слепого подчинения не способствует личностному развитию, подрывает доверие к себе, разрушает его, порождая внутреннюю систему тиранических долженствований и тревожность. Проницательность Хорни состоит в том, что она видит невроз, развивающийся вследствие тревоги, как трагическую потерю человеческого опыта, свидетельствующего человеку о том, что для него хорошо, а что плохо. Отчужденность от опыта собственной жизни, от правды собственных чувств уводит человека от понимания себя и от своего призвания. Впрочем, причину такого отчуждения Хорни видит исключительно в запретах, в принуждении и давлении, оказываемом взрослыми на ребенка, вследствие которых возникает тревога. Однако взрослые не могут обойтись без введения некоторых правил, норм и ограничений; другое дело, каково содержание этих правил и каковы способы их введения в отношения с ребенком. Так ли уж болезненны требования взрослых, направленные на поддержание внутренних устремлений ребенка к развитию, и действительно ли они мешают его собственному развитию? Хорни полагает, что в человеке есть конструктивные творческие силы, и им препятствуют деструктивные силы, но для нее не существует ситуации, в которой запрет направлен против деструктивных сил на помощь и побуждение конструктивным творческим импульсам. Любой запрет и принуждение для нее деструктивен, мешает развитию, порождает отчуждение от себя и тревогу. Под конструктивными силами она понимает стремление к самореализации, а главной характеристикой реального «Я» — стремление к развитию, к самоосуществлению. Развитие для нее — максимально полное выявление и реализация всех заложенных природой потенций человека, и в этом К. Хорни предвосхищает гуманистическую психологию.

Один из основателей гуманистической психологии, американский психолог Ролло Мэй, обратил пристальное внимание на феномен тревоги, посвятив много лет размышлениям и изучению этого феномена и пробудив интерес к этой теме в психологии [20] Мэй, Р. Смысл тревоги — М.: Независимая фирма «Класс», 2001. — 380 с. . Он считал, что тревога является неотъемлемым элементом человеческого существования, создает напряжение и ощущение риска: древние люди испытывали тревогу, когда опасность угрожала их жизни; современный человек испытывает тревогу в ситуациях, чреватых потерей самоуважения, отвержения группой, проигрыша в соревнованиях с другими людьми. Тревога, по его мнению, играет положительную роль в жизни человека, она может освободить нас от скуки, может обострить наше восприятие, она свидетельствует о некоторой внутренней борьбе. Исчезновение тревоги, по его мнению, означает, что борьба проиграна. По словам Мэя, «если есть тревога, значит, человек живет» [21] Там же. — С. 9. .

О какой внутренней борьбе здесь идет речь? О борьбе между развитием и стагнацией, между новыми возможностями, новой потенциальностью и угрозой проигрыша. Перед человеком открываются новые возможности, но он страшится посметь реализовать их, и возникает тревога. По мнению Мэя, тревога — это состояние человека, когда он сопротивляется осуществлению своих открывающихся возможностей, сопротивляется личностному росту.

Дело в том, что гуманистическая психология исходит из понимания природы человека, как исключительно позитивной. «Самость», «селф», «внутреннее природное Я», наделенное исключительно положительными природными потенциями, стремится к реализации, к росту. Личностный рост, личностное развитие — это самореализация, выявление «внутреннего Я». В контексте гуманистической психологии выявление природных потенций «внутреннего Я» — это и есть путь к себе, которому нужно просто не мешать.