Пол Холмс - Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама

Психотическая личность сталкивается с огромными трудностями в различении своего внутреннего мира и реального мира вокруг него. Границы между его «я» и «другими» размыты. У него также возникают проблемы с распознаванием и объяснением различных объектных отношений, которые формируют его внутренний мир. Повседневная жизнь становится для него невыносимо напряженной. Психотик во время терапии может потерять чувство иллюзии (чувство «как будто» в терапевтических отношениях), которое заменяется бредом. Психотик способен сказать о своем докторе так: «Это мой отец сидит в кресле напротив».

Морено работал с психотическими пациентами в своей клинике в Беконе. Он писал:

«[Психотических] пациентов побуждают пересмотреть свои ситуации и использовать вспомогательные «я», чтобы попытаться создать для себя новый, воображаемый мир, который больше подходит для них, чем мир реальности… Психодраматическое вспомогательное «я» играет двойную роль. В терапевтическом театре оно является идеальным расширением Эго пациента в его усилиях создать некую психотическую иерархию, самодостаточный мир; вне театра — это посредник между пациентом и людьми из реального мира».

«Психодраматическое лечение психозов» (Moreno, 1973 in Fox, 1987:77)

Морено решался на рискованную работу с психотическими пациентами. Любой психодраматист может обнаружить в своей группе психотическую личность, хотя соответствующий процесс предварительной оценки участников должен снизить этот риск. Однако во время сессии член группы, обладающий пограничной личностью, может соскользнуть с невротического к психотическому механизму защиты. Такое (редкое) событие требует от директора способности проявить все свое мастерство, чтобы поддержать протагониста и группу в волшебном состоянии «как будто».

Давайте более детально рассмотрим механизмы внутреннего мира, которые вызывают проективную идентификацию.

Согласно Сандлеру (1988), существуют три различные формы, или стадии психологического процесса. Первая стадия полностью происходит внутри индивидуальной психики. В этих условиях аспекты «я» — представления или «я»-объекта в фантазии проецируются на внутренний «другой» — объект или представление. Этот процесс касается проекции тех характеристик, которые переживаются в «другой» — объекте и были отщеплены и удалены или спроецированы из Я- объекта (Sandler, 1987:36). Эта стадия проективной идентификации не требует присутствия другого человека. Она происходит полностью во внутреннем мире. (Отмечу, что Сандлер использует термин «я» — представление, а не я-объект.) Первая стадия проективной идентификации проиллюстрирована на рис. 8.1.

Противоположным этому процессом является интроективная идентификация, при которой интернализованное представление о других (объектное представление) интроецируется и инкорпорируется в «я»-объект или представление (Sandler, 1988:16; Joseph, 1988:76). Этот механизм, очевидно, является решающим в детстве, когда ребенок ощущает себя обладателем ряда свойств, которые первоначально переживаются и запоминаются как существующие в других. Ребенок демонстрирует интроективную идентификацию, когда чувствует и ведет себя как мать, играя со своими куклами.

На второй стадии проективной идентификации аналитик способен идентифицироваться с бессознательными фантазиями пациента, используя контрперенос. Таким образом, бессознательные процессы пациента передаются в разум аналитика. Однако аналитик не проявляет активную и конкретную реакцию — это характерно уже для третей стадии. Эмпатия — процесс, с помощью которого мы чувствуем или понимаем другого человека, — представляет собой обыденный пример второй стадии проективной идентификации.

Третья стадия проективной идентификации является интерактивной и включает в себя экстернализацию части «я» или внутреннего «другой» — объекта непосредственно в другого человека (Sandler, 1987:38) (см. рис.8.2). Маленький ребенок может на самом деле переживать подобный эмоциональный опыт и верить, что подобное происходит в действительности. В этом смысле процесс, очевидно, остается фантазийным, поскольку реально ничего не переходит в другого человека.

Однако проективная идентификация включает и реальные активные отношения двух людей. При этом она осуществляется успешно, если только другой человек «отзовется на роль» (Sandler, 1976). Таким образом, «успешные» проекции должны быть направлены к специальному человеку, который может (в той или иной мере) идентифицироваться и ответить на проецируемую роль или объект. Нельзя спроецировать свою гневливую часть на того, кто продолжает оставаться безмятежным и спокойным. Проекция должна быть подтверждена соответствующим ответом — гневом.

Рис. 8.1. Первая стадия проективной идентификации

Джордж, будучи ребенком, интернализовал (в виде представления о своем отце) внутренний «другой» — объект «отец», что произошло в результате его отношений с этим ненадежным и вечно раздраженным человеком. Посредством дальнейшего процесса интроективной идентификации аспекты этого «другой» — объекта стали частью его «я» — представления: Джордж чувствовал себя человеком ненадежным и потенциально способным на гнев. Описанный механизм объясняет, почему мы часто чувствуем себя столь похожими на наших родителей.

Рис. 8.2

Впоследствии созданный Джорджем «я» — образ вызывал, вероятно бессознательно, страдания у своего создателя. Если бы ему, как и отцу, было свойственно показывать свое раздражение в гневе, он вел бы себя агрессивно по отношению к матери — так, как это делал его отец. Это была бы его защита от психической боли осознания, осуществленная с помощью проекции ролей назад, в «другой» — объект своей психики (первая стадия проективной идентификации по Сандлеру).

Он был способен в дальнейшем окончательно избавиться от этих ролей и связанных с ними аффектов, используя других людей (третья стадия по Сандлеру).

Проективная идентификация — это процесс, который способствует взаимодействиям между людьми. Он помогает нам понять нечто большее о внутреннем мире других людей. Для младенцев (которые еще не используют речь) такой способ общения особенно важен. Их механизмы работают с использованием разнообразных модальностей, включающих положение тела, выражение лица и крик ребенка. Позже добавляются другие техники, такие как речь, тембр голоса и паттерны поведения, содержащие тончайшие (и бессознательные) «манипуляции».