Пол Холмс - Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама

Определенно, у Дебби было понимание того, куда должна двигаться психодрама. Дэвид добавил:

— Я думаю, Джордж должен закончить сцену со своей матерью.

По предыдущим сессиям группа уже знала, что мать Дэвида тоже была властной женщиной.

— Хорошо. Джордж, как мы должны закончить сцену с твоей матерью?

Теперь директор стоял рядом с протагонистом, мягко положив руку ему на плечо. Пол уже обрел уверенность и понимание дальнейшего хода событий, но… ничего нельзя было сделать, пока Джордж оставался таким напряженным и встревоженным. Близость Пола и активная реакция группы, казалось, придали Джорджу решимости. Дэвид подал знак, что хочет продублировать Джорджа; Пол жестом выразил согласие. Дэвид (стоя близко к Джорджу в роли дубля) сказал:

— Я думаю, что хочу поговорить с моими родителями вместе! Они всегда были такими чужими друг другу, когда я был маленьким.

— Да, именно это я и хочу сделать.

Пол испытал облегчение и продолжил:

— Отлично. Где ты хочешь провести эту встречу? Помни, что это психодрама и здесь возможно все.

Джордж задумался, затем его лицо посветлело.

— Я знаю! Я хочу поговорить с ними у себя на работе, в комнате для сотрудников. Никто из них и подумать не мог, что я стану социальным работником. «Это не мужская работа», — говорил отец. Моя мама хотела, чтобы я был врачом, как ее отец. Они бы никогда не пришли ко мне в офис!

— Так, ты имеешь в виду, что мы должны вернуться в ту комнату, откуда начали. Тогда давай восстановим ее.

Декорации первой сцены были восстановлены. Джордж отчетливо понимал, что он хочет получить от этой сцены, и поэтому легко руководил вспомогательными «я».

— Я хочу, чтобы мать и отец сидели вместе на софе. Вот так, бок о бок. Хорошо. Я сяду вот сюда, в кресло Фреда. Его он использует, когда все–таки появляется в офисе! Ну вот… Я очень рад, мама и папа, что вы пришли повидать меня…

Джордж потерял свой энтузиазм и вновь стал встревоженным. Пол придвинулся к нему ближе.

— Продолжай. Что ты хочешь сказать?

— Ну…

— Тебе будет легче, если ты будешь выше их. Вставай вот сюда, на это возвышение. Вот так.

(Он подставил Джорджу высокую жесткую подушку.)

— А теперь скажи им все, что ты хочешь!

Дэвид и Виктор показали, что хотели бы помочь Джорджу в качестве дублей или помощников.

— Спасибо. Подходите и вставайте рядом с Джорджем, чтобы он чувствовал себя безопаснее на своем возвышении.

Джордж все еще выглядел весьма обеспокоенным.

— Скажи своим родителям три вещи, которые вызывают твой гнев. Только три вещи.

— Вы должны оставаться вместе. Мне нужны два родителя в доме.

— Первое, теперь вторая вещь.

— Когда я был ребенком, вы все время обвиняли меня в ваших проблемах. Да, я знаю, ты, мама, вышла замуж, потому что была беременна. Ты не хотела быть матерью–одиночкой. Но я не просил, чтобы меня зачали!

— Третье.

Повернувшись к «отцу», Джордж добавил:

— Почему ты никогда не приходил повидать меня, как обещал? Я знаю, что был постоянно рядом с мамой, и она тебя ненавидела, но я ведь был твоим сыном. Ты был мне так нужен…

Джордж вновь был “ в свободном полете». Дэвид и Виктор отошли на несколько шагов от возвышения, чтобы не мешать ему переживать и выражать переполнявшие его чувства. На этот раз Джордж ощущал свою силу.

Продолжение на стр.221.

В психодраме Джордж был способен выразить свое негодование по отношению к матери — чувство, ранее вытесненное, поскольку ребенком он нуждался в хороших отношениях с ней и поддерживал их, особенно после того, как из дома ушел отец. Во время сессии Джордж смог также сказать своей «матери», как сильно она ему нужна. С помощью разделения «матери» на два разных аспекта Джордж вступил в контакт с каждым из них. Так он вернул в репертуар своих активных ролей «маленького мальчика, который ненавидит свою мать».

Эта роль была связана с ролевым кластером «Джордж и женщины». Возможно, что в его браке некоторые аспекты этого «сердитого» объектного отношения были разыграны с женой (разумеется, невольно). Теперь, когда эта роль была наконец осознана, можно надеяться, что Джордж будет лучше понимать и контролировать свое поведение дома.

В этот момент Джордж опять почувствовал тревогу и застопорился, утратив свою спонтанность и креативность. С помощью техники психодрамы и при поддержке директора, присутствие которого помогло сдержать тревогу Джорджа, тот осознал свою потребность встретиться лицом к лицу с обоими родителями сразу, не теряя при этом связь со своими смешанными чувствами и яростью, вызванными конфликтом, который существовал в семье в годы его детства.

Тревога — это сильное и неприятное чувство, которое переживал любой из нас. Эмоции, приятные или неприятные, обладают своими функциями. Фрейд отмечал, что свойственное всем чувство тревоги воздействует как сигнал, предостерегающий человека о приближающейся опасности, будь то внешняя и реальная тревога или тревога внутренняя, внутрипсихическая (в последнем случае она может быть охарактеризована как психотическая или как невротическая, в зависимости от индивидуальной степени расстройства).

В дополнение к переживаемым чувствам оба типа тревоги сопровождаются физиологическими изменениями: учащается пульс, расширяются зрачки, пересыхает рот.

Реалистическая тревога производит впечатление чего–то очень рационального и понятного, поскольку является реакцией на восприятие внешней опасности. Ее можно рассматривать как проявление инстинкта самосохранения (Freud, 1916–17:441).

Несомненно, тело готовится к тому, чтобы «драться или убежать». Физиологические изменения подготавливают тело к действию, в то время как сопутствующие психологические изменения сообщают человеку, что что–то не так, и заставляют его принять решение. Фрейд писал, что это «приготовление к опасности, которое проявляется в повышенном сенсорном внимании и моторном напряжении» (Freud, 1916–17:442).

Однако тревога, которая изначально является для «я» сигналом о предстоящей опасности и предвестником общения с другими, способна полностью подавить активность человека. И тогда вы не можете ни бороться с проблемой, ни бежать от нее — вы просто «примерзаете» к месту. Тревога становится непродуктивной. Такое состояние может длиться очень долго, пока кто–нибудь не выведет вас из него, быть может, получив от вас невербальную просьбу о помощи.

В состоянии психотической и невротической тревоги тело и разум реагируют, как если бы существовала реальная внешняя угроза, пусть даже горизонт чист и вам неоткуда ожидать опасности, брошенного вызова или возможного предательства. Опасности есть, но они внутренние, существующие внутри психики и являющиеся следствием напряжений в сложном внутреннем мире объектных отношений.