Александр Дьяков - Жак Лакан. Фигура философа

20 января был утвержден новый устав, а Лакан, претендовавший на избрание президентом Парижского психоаналитического общества, получил большинство голосов в первом туре голосования. В тот же вечер Нашт беседовал с М. Бонапарт и подчеркнул, что ее главным врагом является Лакан, претендующий на лидерство во французском психоаналитическом движении. Принцесса предложила М. Сенаку выставить свою кандидатуру против Лакана, однако при окончательном голосовании 21 января Лакан снова получил большинство голосов. 3 февраля его снова обвинили в самовольном изменении техники психоанализа. Лакан пытался представить теоретические оправдания своих действий, но М. Бонапарт потребовала дополнительного расследования. Сторону неугодного Нашту и Бонапарт президента принял только Лагаш. Лакан оказался в роли козла отпущения: он не был сторонником ни наштовского медикализма, ни лагашевского психологизма. Однако в силу тактических соображений он должен был вступить в коалицию с Лагашем, замышлявшим новую образовательную структуру, близкую к Университету.

Институт психоанализа начал свою работу 5 марта 1953 г. Многие его студенты уже практиковали анализ с разрешения Психоаналитического общества, но теперь они утратили свою квалификацию и снова должны были проходить обучение. Обучение было очень дорогим: 15 000 франков за цикл, от 500 до 1000 франков за посещение семинаров и 1500 франков за супервизию. Неудивительно, что студенты выражали глухое недовольство, которое вскоре вылилось в открытый бунт. Хотя мятеж и был спонтанным, разочарованные ученики сориентировались в ситуации раздора и примкнули к либеральной части правления. Около трети всех студентов проходили анализ у Лакана и выступали за образовательную модель, предлагаемую Лагашем. Это дало Нашту повод обвинить Лакана в потакании мятежникам. 31 мая студенты устроили шумное общее собрание в Институте. Лебовичи, который пытался отговорить от его посещения радикально настроенных преподавателей (прежде всего Ф. Дольто и Ж. Рудинеско), вел себя вызывающе: он объявил, что его приглашали на собрание штатных сотрудников Института, а вместо этого он оказался в толпе бунтующих мальчишек. За это он получил несколько тумаков от молодого ученика Лакана Сержа Леклера.

Студенты выдвинули следующие требования: разделение административного совета и комиссии по образованию, ревизия состава комиссии и представительство в совете аналитиков без медицинского образования. Лакан, узнав о происходящем, немедленно отправился в Институт и поспел к концу митинга. Он дружески болтал со студентами и говорил о деспотизме правящей верхушки. Через несколько дней его снова обвинили в том, что он нарушает правила психоанализа и пользуется своей трансферентной властью, чтобы сеять мятежные настроения среди студентов.

4 марта в Коллеже философии, руководимом Жаном Валем, Лакан прочитал доклад, озаглавленный «Индивидуальный миф о неврозе, или Поэзия и истина в неврозе», в котором впервые сформулировал ставший для него впоследствии чрезвычайно важным концепт Имени Отца. В психоаналитическом опыте, заявил он, неизбежно присутствует миф. Миф – это то, что в дискурсивной форме выражает то, что невозможно уловить в качестве истины. Миф об Эдипе недаром является центром всего психоанализа, ведь основанием аналитической теории выступает фундаментальный конфликт субъекта с отцом, связывающий субъекта с символическим миром.

…Отец оказывается репрезентантом, воплощением символической функции, концентрирующей в ней наиболее существенное из других культурных структур… Отправление функции отца предполагает простое символическое отношение, в котором Символическое полностью покрывает Реальное. Необходимо, чтобы отец был не только Именем Отца (nom-dupère), но представлял во всей полноте символическое значение, кристаллизованное в своей функции [134] Lacan J. Le Mythe individuel du névrosé ou poésie et vérité dans la névrose // Ornicar? 1978. № 17-18. P. 305. .

17 марта Лакан женился на Сильвии. Брак был заключен в Экс-ан-Провансе, присутствовали только А. Массон и Роза. На следующий день Лакан сел писать свою «Римскую речь».

2 июня состоялось административное собрание. Сенак упрекал Лакана в злоупотреблении своим положением президента Парижского психоаналитического общества и в пособничестве бунтовщикам. Нашт подчеркнул, что третью часть студентов Института составляют анализанты Лакана и что из-за допущенных мэтром несанкционированных изменений техники анализа комиссия отказывается утвердить их анализ. Лакан отвечал, что в настоящее время он строго придерживается сроков проведения сеанса, а относительно ритма их проведения никаких строгих правил не существует. Лагаш поднялся со своего места и заметил, что продолжительность сеансов Лакана не имеет отношения к повестке собрания. Разозленный Нашт ответил ему, что между «махинациями» Лакана и бунтарской деятельностью Ж. Рудинеско существует прямая связь, ведь на собрании 31 мая Рудинеско позволила себе оспаривать полномочия комиссии по образованию принимать решения по поводу регламентации учебного анализа. Это значит, заявил Нашт, что она в сговоре с Лаканом. В действительности никакого сговора между Лаканом и Рудинеско не было, и либеральная часть преподавателей не подбивала студентов на мятеж; наоборот, студенты обратились к ним за поддержкой. Совершенно естественно, что люди со схожими взглядами и практическими целями объединились. Однако стратегия Нашта, несмотря на всю ее нечистоплотность, была очень эффективной: он призывал комиссию не признавать проведенного Лаканом учебного анализа, чтобы нанести удар одновременно и по нему, и по его ученикам. Кроме того, это позволяло подменить вопрос о собственной власти вопросом о правомерности действий Лакана. Однако, несмотря на все усилия Нашта заставить учеников Лакана отвернуться от своего наставника, студенты хранили верность, и, как говорил сам Лакан, все его аналитические циклы продолжались как ни в чем не бывало.

Лакан не хотел раскола. Он вел себя нерешительно, хотя, как он сам написал Левенштейну, жена Нашта, потрясенная происходящим, постоянно информировала обо всех замыслах своего супруга жену Лакана, так что опальный аналитик имел время подготовиться к контратаке. Однако контратаки не было. Он оправдывался и извинялся, говорил, что отдавал психоанализу все свои силы и что единственное его желание заключается в том, чтобы Институт продолжал работать. Он добавил, что студенты совершенно не нуждались ни в чьих призывах и выступили спонтанно. Однако он никого не убедил: сторонники Нашта были уверены в том, что он раскольник. Ф. Паш заявил даже, что, если Лакан и не повинен в возникшем конфликте, он несет ответственность за него в силу самого своего существования. 16 июня правление объявило Лакану вотум недоверия, а О. Коде, поддержанная принцессой Бонапарт, потребовала от Лакана сложить свои полномочия президента Парижского психоаналитического общества. Этому постановлению пытались противиться лишь трое – Лагаш, Фаве-Бутонье и Дольто, – но их не слушали. Лакан принял отставку и отказался от своего поста в Институте психоанализа. Фактически он был уволен. Президентом был избран Паршемини, который умер два месяца спустя.