Любовь Майская - Записки гувернантки. «Меняю всех нянь на одну маму»

• Прекращение длительной депривации в раннем младенчестве, то есть задолго до года, приводит к быстрой и очевидной нормализации во внешнем поведении и в общих интеллектуальных функциях. Развитие речи, однако, может быть задержано, даже если избавление от депривации произошло в возрасте до двенадцати месяцев.

• Реабилитация после одного короткого переживания депривации представляется весьма быстрой и полной, но только если рассматривать внешние проявления. Например, если мать, или тот, кто её заменяет, попал в больницу или уехал на срок не более месяца. Но даже в этом случае у ребёнка возникает повышенная чувствительность даже к угрозам будущих разлук (ребёнок не отпускает мать ни на шаг, боясь, что она опять его бросит), что не позволяет считать реабилитацию полной.

Нарушения депривации трудно поддаются исправлению. Это нарушения в речи, абстракции и способности к сильным и продолжительным межличностным привязанностям . Для восстановления некоторых особо тяжелых нарушений требуется не только снятие депривации, но и помощь медиков, дефектологов и психотерапевтов.

Картина, как видите, получилась не очень ободряющая. Но от реальности никуда не денешься. Именно поэтому так важно знать, что такое материнская депривация и к каким последствиям она приводит. Эта информация позволит принять взвешенное решение о рождении ребёнка. И если Вы решили, что ребёнку быть, и быть с няней – хорошей и единственной, то заранее смиритесь с тем, что Вы навсегда останетесь для своего ребёнка на втором месте после няни (или бабушки), которая будет с ним неразлучно с первых дней его жизни [42] Даже если в дальнейшем тот, кто растит ребёнка до трёх лет, навсегда исчезнет из его жизни, никто другой никогда не сможет занять его место в сердце ребёнка. .

И духовного родства, полного взаимопонимания у Вас с ребёнком тоже никогда не будет, как бы Вы потом ни старались.

И мировоззрение Вашего ребёнка будет сформировано под влиянием няни, а не Вас.

И шаблоны поведения он скопирует тоже у няни.

И уже ничего нельзя будет изменить!

Очевидно, что у многих богатых наследников, с рождения растущих с нянями, срок депривации тремя годами не ограничивается, он у них – пожизненный, только после трёх лет у него другое научное название – «отвержение». Вообще-то, ничего удивительного в этом нет. Напротив – всё закономерно: к ребёнку нельзя привязаться, если не нянчишься с ним день и ночь с рождения. Демонстративные «обнималки» при встрече не меняют сути отношений. К тому же, ребёнок, видящий маму даже ежедневно, но очень недолго, не способен испытывать к ней тех чувств, которые ожидает от своего малыша каждая мать. И это тоже сказывается на её отношении к ребёнку. И со временем ничего не может измениться принципиально. Отчуждение только растёт. Это легко заметить со стороны, но очень трудно самим родителям.

И родители, и их ребёнок незаметно привыкают к тому, что мама и папа заботятся о физической стороне жизни своего малыша, а его мысли, чаяния и переживания остаются вне поля их зрения, потому что озвучивает он их по мере возникновения, а не во время «свиданий» с родителями.

Ребёнок растёт, забот и хлопот с ним становится больше, и родителям становится всё труднее сохранять свой привычный образ жизни. Это вызывает скрытое недовольство, в котором очень трудно признаться, даже самому себе.

«Скрытое эмоциональное отвержение имеет место тогда, когда мать или отец сами себе не признаются в том, что тяготятся сыном или дочерью, гонят от себя подобную мысль, даже возмущаются, если им указывают на это. Силами разума и воли родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания. Однако ребенок, и особенно подросток, чувствует искусственную вымученность таких забот и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла» [43] Личко А. Е. «Психопатии и акцентуации характера у подростков» . Изд. 2-е доп. и перераб., Л.: Медицина, 1983. .

Скрытое эмоциональное отвержение имеет место тогда, когда мать или отец сами себе не признаются в том, что тяготятся сыном или дочерью, гонят от себя подобную мысль, даже возмущаются, если им указывают на это. Силами разума и воли родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания

Со старшими братьями Пети – семилетним Игорем и пятилетним Андреем занимаются, посменно, две гувернантки. Их распорядок дня расписан по минутам и не допускает никаких исключений. За соблюдением режима всех троих внуков строго следит бабушка, выговаривая няням и гувернанткам даже за пятиминутное отступление от графика.

Все дети в этой семье, включая полуторагодовалого Петю, должны гулять по расписанию в любую погоду – в проливной дождь и тридцатиградусный мороз в том числе. Детям это не доставляет удовольствия, но возражать не имеет смысла – всё равно никто не разрешит остаться дома. Телевизор они смотрят тайком, потому что разрешается смотреть только один мультфильм в день. Гувернанткам жаль их, поэтому они идут на нарушение указаний родителей, рискуя потерять работу. О компьютере мальчики и не мечтают – родители считают его вредной для здоровья игрушкой.

Мнением, чувствами, желаниями и мечтами этих детей никто не интересуется. Даже родная бабушка, постоянно присутствующая в доме, ограничивает своё участие в жизни внуков приготовлением для них еды и тотальным контролем. Не было случая, чтобы она пришла в комнату к кому-то из внуков, чтобы просто поиграть, пообщаться [44] Няня и гувернантка находятся с детьми круглые сутки, поэтому знают обо всех «свиданиях» детей с родителями. . Общение с папой длится полчаса по расписанию, а маму они видят обычно только во время обеда: гувернантка подаёт им еду, а мама стоит за барной стойкой и следит, чтобы словоохотливый Игорь ел молча, а упитанный Андрей не съел лишнего.

Игорю очень хочется поделиться с мамой и бабушкой своими впечатлениями после школы, ведь он учится в первом классе, но мама безжалостно прерывает его словами: «Есть надо молча!». Андрею же, если он просит добавки к своей урезанной до минимума порции, возмущенно заявляет: «Ну сколько можно есть, ты и так уже разъелся, как кабан».

Чтобы не заставлять читателей ломать голову над загадкой: «Почему она с ними так?», хочу сообщить некоторые сведения «по теме»: маме мальчиков двадцать восемь лет, и она – не дочь олигарха; папе – сорок пять, и своей цели – иметь молодую жену – блондинку и троих наследников – он добился. Он очень богат и очень умён, что не мешает ему при этом не видеть, или не хотеть видеть, какими несчастными растут его любимые сыновья. Растут «отверженными».